Дождавшись момента, когда нужный мне объект отправился в туалет, я тут же пошла следом за ним. В длинном полутёмном коридоре с горящими свечами я решила подкараулить, когда он выйдет. Хлопнула дверь туалета. Мужчина окинул меня похотливым взглядом.

— Ты одна? — заинтересованно спросил он.

— Одна, — стараясь унять дрожь в голосе, ответила я.

— Так может, присоединишься ко мне? Я здесь с компанией.

— А я здесь работаю, — томно ответила я. — Меня не интересует твоя компания.

— Ах, ты из этих…

— Из этих…

— Сколько стоишь?

— Пойдём в кабинку. О цене договоримся потом. Я умею делать такое…

Объект моей охоты слегка покраснел, усмехнулся и вновь оглядел меня с ног до головы.

— За что люблю этот клуб, так за то, что здесь всё «не отходя от кассы»: и кокс, и выпивка, и тёлки классные. Потрахаться в любой момент можно. Сервис на высшем уровне.

— Пошли. Незачем терять время. Я сейчас тебя удивлю…

— Ох, ты умеешь заинтриговать.

— Просто я вижу, что ты классный перец, — игриво подмигнула я разволновавшемуся мужчине.

— Куда идти-то?

— В мужском туалете сейчас никого?

— Да, вроде никого.

— Тогда пошли, закроемся в одной из кабинок.

— А ты хулиганка…

— Ты ещё не знаешь, какая. Дай мне похулиганить с твоим красавчиком при закрытых дверях.

Как только мы зашли в кабинку мужского туалета, я тут же открыла сумочку.

— Сейчас, только презерватив найду, — пробормотала я и вынула пистолет.

Опасаясь, что в туалет могут зайти и услышать выстрел, я влепила пулю снимающему с себя штаны мужчине прямо в голову. Как в настоящем боевике, пришлось сделать ещё и контрольный выстрел. Так, на всякий случай. Мужчина рухнул на пол и забрызгал меня кровью.

— Умница! — послышался за дверью кабинки голос Аскольда. — Быстрее уходи, пока никого нет.

Я плотно закрыла дверь кабинки, выбежала из туалета и тут же влетела в женскую комнату. Вымыла лицо, руки, вновь зашла в кабинку и принялась тщательно вытирать пистолет носовым платком.

В зале с грохочущей музыкой я подошла к сидящему у колонки обдолбанному наркоману и сунула ему за пазуху свой пистолет.

— Парень, ты попал, — с сожалением произнесла я и похлопала его по плечу.

Ничего не понимающий парень махнул мне головой и глупо улыбнулся.

Через минуту мы с Аскольдом покинули клуб. Для отвода глаз, на всякий случай, я держала трубку мобильного рядом с ухом и делала вид, что разговариваю с ребёнком.

— Солнышко, мы с папой думали, ты уже спишь. Малыш, не капризничай, пожалуйста. Мы уже едем. А хочешь, мы по пути заедем в магазин и купим тебе твой любимый шоколад? Малыш, если бы мы с папой знали, что ты так расстроишься из-за того, что мы уехали, мы бы остались дома. Котик, мы скоро будем…

Мы сели в машину и отъехали от клуба. Аскольд похлопал меня по руке.

— Умница ты моя, — взволнованно произнёс он. — Устала?

— Я же не картошку копала, — огрызнулась я.

— Сработала хорошо, только уж очень рискованно. В любой момент в туалет мог кто-нибудь войти и услышать выстрел.

— Поэтому я и выбрала не «любой» момент, а очень даже удобный.

— Я весь извёлся. В идеале его надо было пришить прямо в зале. Народ пьяный, обкуренный, музыка орёт. Выстрела бы никто не услышал. Только вся проблема в том, что наш товарищ ни на минуту не оставался один.

— Именно по этой причине мне и пришлось убить его прямо в туалете.

При слове «убить» я вздрогнула и ощутила, с какой бешеной скоростью забилось моё сердце. Перед глазами всё поплыло, и я почувствовала, как мне начинает катастрофически не хватать воздуха. Увидев моё состояние, Аскольд нежно погладил моё колено.

— Дорогая, успокойся. Всё будет хорошо, вот увидишь. А за Дину ты меня прости. Она меня обговорила.

Я усмехнулась и бросила на Аскольда недобрый взгляд.

— Что вы, мужики, за народ-то такой? Зачем врать? Аскольд, ты уже большой мальчик и должен называть вещи своими именами. Ты пользовался доступным телом Дины, пока я несколько лет болела. Да, мне противно от этой мысли. Где-то я тебя понимаю, а где-то мне гадко, что среди массы женщин ты выбрал мою самую близкую подругу. Неужели нельзя было для этих целей остановиться на ком-нибудь другом?

Аскольд нервно закурил сигарету.

— Меня всегда шокировала твоя прямолинейность, — пробормотал он.

— По-другому не умею.

— Яна, прости. Ну, что мне сделать, чтобы ты меня простила?

— Ты уже сделал всё, что мог. Ты вытащил меня с того света, — задумчиво произнесла я и отвернулась к окну.

Как только мы вернулись домой, я свернулась калачиком на диване в гостиной и, закрыв глаза, жалобно заскулила. Мне вдруг стало необъяснимо жалко себя и свою нескладную, несчастную жизнь. На самом деле я не злилась на Аскольда за связь с Диной. Мне даже не было больно… Ведь я не Яна, наша первая близость с Аскольдом произошла уже после его связи с Диной.

Перед глазами постоянно возникал образ человека, которого я сегодня убила. Мне показалось, что с сегодняшнего дня я больше никогда не увижу яркое солнце, не услышу пение птиц и не смогу любоваться синим небом. Потому что теперь мир окрасился в чёрные тона.

А ведь совсем недавно я смотрела на лужи под ногами и видела в них звёзды… Теперь же буду видеть в этих лужах только грязь. Меня больше никогда не обрадует запах листвы, шум ветра, радуга на небе, потому что теперь я всегда буду ощущать тоскливое одиночество. Я одна… Непоправимо одна. И выхода из своего одиночества не вижу.

Моя новая жизнь в образе Яны решила щедро наградить меня одиночеством. Она принесла мне глобальную переоценку ценностей и отобрала старых друзей. Сегодняшняя моя жизнь совершенно неожиданная. Она пугает меня своим холодом, все жизненные события не радуют. Теперь мне предстоит общение с собственной тенью. Всё слишком фальшиво и наигранно. ЭТО НЕ Я, А ЭТО НЕ МОЁ.

Не верится, что когда-то я была счастлива и верила, что впереди у меня много счастливых лет рядом с любимым. Всё, что произошло позже, так несправедливо! Господи, как же хочется остаться в прошлом. Как же хочется… Я не знаю, как жить дальше. Мир так устроен, что в нём нужно учиться мужеству, чтобы выживать.

Где-то там, далеко, осталась чрезмерная привязанность к человеку, который относился ко мне очень плохо, но эта больная привязанность и сейчас давала о себе знать. Любовь к человеку, который всегда вытирал об меня ноги и предал в самый трудный момент, это болезнь, которую можно сравнить с наркоманией. Болезненная зависимость от другого человека стала для меня чём-то вроде наркотика. Она испортила мне всю жизнь и стала причиной одиночества.