А потом – месяцы в больничных боксах, откуда я уходила уже в темноте. В такой палате двойные двери (между ними пост санитарной обработки), а потом еще дверь в шлюзе комнаты, где мы были так долго: сначала смотрели, как за окном летят снежинки, а потом – лепестки цветов. Безвоздушность палаты была похожа на корабельный трюм. Почему мы не можем выбраться?

И вот теперь мы снова в доме, и я не в состоянии готовить, так что просто делаю тосты на вчерашнем хлебе с тем, что найдется на кухонных полках: с яйцами, анчоусами, хлопьями чили. Кинза и петрушка из горшков, которые я втиснула на подоконник. Травки растут неожиданно хорошо, и я снова думаю, что надо бы устроить огород, – и сажусь на ступеньки с бело-синей тарелкой с золотистыми желтками, кусочками анчоусов и пропитанными маслом тостами.

Уличная кошка Мицуки подходит и трется о мои ноги – в надежде на анчоусы, как я думаю, или, может, на яйца. А может, она добивается намазанного сливочным маслом хлеба. Она вьется вокруг моих щиколоток, словно монохромная лента. Ничего не могу поделать: я ее люблю. Мне стало бы ее не хватать, если бы она исчезла, мне стало бы не хватать всего этого.

Это, по сути, пример простоты и яиц: поджаренных на щедрой, глубокой ложке золотистого, пахнущего свежестью оливкового масла так, чтобы края хорошенько подрумянились – примерно 3 минуты на сильном огне. Ложкой поливаешь яйца горячим маслом, пока они готовятся. Белки пузырятся и плюются – и превращаются в янтарное кружево, снизу хрустящее, а сверху нежное. А желтки оранжевые, словно закат – ничего нет на свете красивее. Это – целый мир, и если мы не можем выбраться так, то почему бы не выбраться этак: садик, кошка, яйцо.

Вам нужен рецепт? Две идеальные глазуньи, столовая ложка оливкового масла экстра вирджин, два куска поджаренного дрожжевого хлеба. Баночка анчоусов: по три штуки поверх сливочного масла и под яичницей. Горсточка нарезанных кинзы и петрушки – мелко-мелко нарубленных. Превосходное сливочное масло, нежное, как сливки; копченая соль. Чуть-чуть хлопьев чили. Соберите. Ешьте.

Жареный зеленый лук с фетой и лимоном

Мы как-то смотрели неудачный фильм про праздник помидоров. Это было очень давно, когда еще никто из знакомых не умирал, и мы завалились на диван, словно подростки. Нэнси пристроила голову мне на плечо, а я прислонилась к Джиму, и мы выпили две бутылки вина. Мы тогда только-только перестали быть подростками, но казались себе старше.

Сюжет фильма был совершенно непонятный, саундтреком служило попурри поп-хитов 80-х, а в центре фильма был тот самый праздник. Героиня пела «Иду по солнечному свету» и бежала мимо помидоров, а мы так хохотали, что я чуть не задохнулась. Мы столько смеялись, что я до сих пор постоянно думаю про этот фильм – этот придуманный праздник помидоров. Там все было в помидорах, они несли охапки помидоров, громадные изобильные горы, и кидались ими в героиню, а она пела и бежала по улицам, тоже набирая помидоры из ящиков, выставленных вдоль улиц, а герой гнался за ней с помидорами, и мы смеялись до слез. Похоже, я соскучилась по такому изобилию.

Так что, наверное, этим объясняется то, почему я притащила домой столько земли, и крошечные кустики помидоров, и крошечную рассаду порея толщиной со спичку: все нежные ростки переложены соломой и завернуты в коричневую оберточную бумагу, перевязанную бечевкой. Огородничество – это вера в то, что этот год сделает то же, что и всегда, и что ты будешь здесь, когда он это сделает. Это – голосование за выживание. И вот почему я копаю землю, отправляю ее лопатой в кадки, мешки и поддоны, потому что если я копаю, то я (опять, как и всегда, опыт) не смотрю на телефон.

Сейчас не время для всего этого, в очень многих отношениях. Не время сажать огород, когда я ничего не знаю об огородах, а все мои знакомые, которые разбираются в огородах, очень далеко от меня. Не время встречаться с кем-то, когда нельзя ни с кем встречаться. Наверное, не время вообще что-то делать. И все-таки я приминаю землю вокруг кустиков помидоров, а в следующую партию емкостей сажаю разлапистую рассаду кабачков, а в ящиках на ступеньках размечаю места для свеклы и моркови, и в самом конце я принимаюсь за порей, присыпая землей крошечные зеленые стрелки, как будто это не порей, а кальсот. Кальсот – это такой обаятельный лучок, и в Каталонии даже есть праздники кальсота – как тот праздник помидоров, но не настолько пачкучий. Кальсот бросают на гриль, а потом высасывают нежную скользкую внутренность из дымно-зеленой оболочки и прокусывают белые луковички насквозь. А я думаю про праздники и кальсот и как этот лук можно смешать с рикоттой, мятой и завитками лимонной цедры – и про то, что, может, и я так сделаю этим летом, когда магазины снова откроются, и тот порей, который я сейчас сажаю, вырастет, и про то, что летом снова будут праздники, изобилие и общение, и, может, летом… может быть… Но нет: такие мысли заставляют меня дергаться, так что я снова занимаю руки надежной землей, а немного позже иду в дом и готовлю это блюдо.

Это не кальсот и не рикотта, но есть зеленый лук, который приготовлен на гриле точно так же – соленый, блестящий от зеленого оливкового масла – и горсть турецкого белого сыра, который продается в угловом магазине на развес, и мята с кустика на балконе, который прекрасно себя чувствует, что бы я с ним ни делала.

Телефон на кухонном столе жужжит как раз, когда я вхожу. Сообщение. Два. Тео, оба раза: похоже, он не стремится демонстрировать незаинтересованность.

«Хочу знать все о твоем огороде».

И спустя еще десять секунд: «Хочу знать все обо всем».

Я изо всех сил стараюсь сохранять здравый смысл, так что ем зеленый лук, накручивая его на вилку, подставляю солнцу лицо и притворяюсь, будто огород, лук и солнечный свет – это единственные причины, по которым все вдруг кажется ярче, сложнее и глупее.

Простое блюдо из тех, которые можно готовить во время конца света, – из тех, которые можно готовить, пока делаешь вид, будто не влюбляешься, из тех, которые можно приготовить, пока занимаешься чем-то еще – например, огородом.

Здесь точность не важна, так что, скажем, интересный гарнир на 4 человек или же 1 порция основного блюда

Пучок зеленого лука

1 лимон без воскового покрытия

2 ст. л. оливкового масла экстра вирджин

1 ст. л. копченой морской соли

1 ст. л. листьев мяты (базилик тоже хорош, кинза и петрушка годятся; не кладите сушеную мяту)

2 ст. л. (30 г) раскрошенного