Я рассказываю эту историю в качестве примера того, как один маленький добрый поступок способен многое изменить. Наверное, она и сама о нем скоро позабыла, но я пронесла эту память через всю жизнь. В последующие тяжелые годы, когда жить было особенно тоскливо, я часто вспоминала ее слова. Да и сейчас вспоминаю, когда чувствую себя какой угодно, только не хорошей…

Поэт Уильям Вордсворт (1770–1850) писал о подобных ключевых моментах, которые надолго становятся для нас целебным источником:

На жизненном пути встречаются Места во времени,

Где бьёт, не иссякая, родник чистейший

Сил жизненных. Туда, устав

От чванства и лукавства

Иль от чего куда потяжелее,

Из мира пустоты и круговерти

Мы обращаемся и черпаем

Целебную подпитку.

Родник, весельем брызжущий,

Проборист. Он дарует силы…1

Всем нам под силу создавать «места во времени» для других людей. Многие из этих «мелких, невидных деяний любви и доброты», – писал Вордсворт в другом своем стихотворении, – «лучшее, что знает человек».2

Перейдя к этому шагу, подумайте о «местах во времени» в собственной жизни: моментах, когда кто-то приложил усилия, чтобы помочь вам. Вспомните и о последствиях злых реплик, из-за которых вы переживали годами. Надо полагать, для их авторов они были «мелкими и невидными», но вас они мучили, обретя значимость, возможно, непреднамеренную. Значит, мы должны зарубить у себя на носу: импульсивные слова и дела имеют последствия, которых мы не предвидим . Если мы хотим нести добро в мир, следует применять в повседневных отношениях с окружающими то, что мы усвоили во время «внимательности»: оберегать их от своих разрушительных инстинктов и пытаться облегчить их жизнь дружелюбными поступками.

Мы не обречены на эгоистическое существование: в нас есть способность – благодаря практике и дисциплине – выработать новый образ мыслей, чувств и поведения. Всякий раз, когда нас тянет сказать пакость о родственнике, коллеге, бывшем супруге или стране, с которой мы воюем, следует спрашивать себя: «А мне понравилось бы, если бы такое сказали обо мне (или моей стране)?» Тогда поглощенность собой исчезает, и мы выходим за рамки своего «я». Если, по совету Конфуция, поступать так «денно и нощно», мы пребудем в непрестанном ekstasis – не экзотическом трансе, но стабильном бескорыстии Будды или мудреца. Скептики уверяют, что «золотое правило» «не работает». Однако создается впечатление, что они и не пытались всерьез жить по нему. Ведь это не умозрительная теория , с которой можно соглашаться или не соглашаться, а метод . Единственный же способ выяснить, работает метод или нет, это опробовать его на практике. На протяжении столетий люди убеждались, что, если вести себя в соответствии с «золотым правилом», жизнь становится намного глубже и полноценнее. Более того, они утверждали: такого состояния может достичь любой человек, если постарается.

Впрочем, это процесс долгий, постепенный и не всегда заметный глазу. Во-первых, давайте раз в день исполнять положительную формулировку «золотого правила»: «Поступай с другими так, как хочешь, чтобы поступали с тобой». Необязательно придумывать царские жесты и геройские поступки: это может быть «мелкое, невидное деяние», в котором ничего особенного нет. Скажем, почему бы не позвонить пожилому родственнику? Или не помочь жене с домашним хозяйством? Или не выслушать коллегу, который нервничает или угнетен? Ищите возможность создавать «места во времени» в жизни людей, по мере того, как внимательность возрастает, это пойдет лучше.

Во-вторых, давайте раз в день исполнять негативную формулировку «золотого правила»: «Не делай другому того, чего не хочешь, чтобы сделали тебе». Всякий раз, когда нам придет в голову едкая острота в адрес ближнего, спросим себя: «А мне понравилось бы стать предметом столь искрометного юмора?» И удержимся от колкости. Всякий раз, когда у нас это получается, мы выходим за пределы своего «я».

В-третьих, давайте хотя бы раз в день менять образ мыслей : если нас захлестывают гнев или жалость к себе, попытаемся перевести негативную энергию в доброе русло. Если нам не дает покоя негодование, сделаем усилие и подумаем о чем-то таком, за что следует быть благодарными, пусть даже мы и не ощущаем благодарность в данный конкретный момент. Если нас задела неприятная реплика, вспомним, что наш собственный гнев часто бывает вызван страданием: очень может быть, что человек, который с нами разговаривал подобным образом, тоже страдает.

Вечером, чистим ли зубы, отправляем ли гулять кошку, будем проверять: не забыли ли про эти три действия. Иногда мы будем спохватываться: ни одного не сделали! А иногда, хуже того, понимать: мы вели себя невнимательно и недобро. Если так, следует вспомнить изученное в ходе «шага третьего»: ощутить к себе сострадание, укорить себя и решить, что надо стараться лучше. После того как «три дела» войдут в привычку, можно пойти дальше: два раза в день исполнить положительную формулировку и два раза – отрицательную. Затем – три раза, четыре и так далее. Легко не будет, поскольку задача состоит в том, чтобы вести себя так «денно и нощно». Однако к тому времени, как мы перейдем на этот уровень, мы уже станем мудрецами!

...

...

...

...

Много лет назад меня поразило одно примечание в книге. Оно гласило, что историк религии должен постигнуть «науку сострадания». Речь шла не о науке вроде физики и химии, но о методе обретения «знания» ( лат. scientia): исследователь с сопереживанием погружается в интересующий его исторический период. Религиозные обычаи прошлого могут подчас казаться странными, однако историк должен отказаться от своих постпросвещенческих концепций, да и вообще вынести за скобки свое современное «я», и всей душой погрузиться в мир, глубоко отличный от нашего. Историк религии не должен «подставлять вместо оригинала собственные штампы», объяснял автор: необходимо «расширить горизонты, освободить место для другого». Следует обращаться с вопросами к исследуемому материалу, доколе понимание не дойдет до такого уровня, когда ученый «почти изнутри почувствует, что имелось в виду». Следует сжиться, сродниться с этим материалом.1