– Здравствуйте! – Один из них представился – Что делаем?

Хоть мы и были уже навеселе, но поняли, что вопрос задан не просто так.

– Вот стоим, разливаем.

– А вы знаете, что нельзя…

– Что, разливать тоже нельзя? – ответили мы вопросом на вопрос.

Бойцы стояли рядом, явно ожидая, когда мы выпьем. Ну не ставить же после тоста! Мы невольно переглянулись и, не сговариваясь, открыли двери машины, сели в нее, выпили, вышли и смачно закусили.

– А в машине можно?

Ответа не последовало. Половинки мозга в натертых кантом от фуражки головах наших оппонентов никак не складывались в единое целое. При этом не происходило синхронного шевеления извилин, но белое и серое вещества пытались бурлить. Ну не укладывалось в головах у патрульных, как это возможно – пить в машине, а закусывать на капоте. Не по-человечески это – разбивать единый процесс на два.

Нас же правила игры вполне устраивали. Тут наследники дяди Степы вдруг вспомнили свое пионерское детство и что не зря овладевали тактикой разведки, играя в «Зарницу». В ход пошла военная хитрость. Они отходили от нас, отворачивались, делали вид, что мы их никак не интересуем, заходили за угол и как маленькие подсматривали за нами.

Через пару часов разговоров напиток закончился. Извлеченную Васильичем вторую бутылку мы решили оставить на завтра и, сердечно поблагодарив невольных охранников за наше спокойствие, были увезены моей женой. Благо ехать нам предстояло в одну сторону.

На следующий день я узнал, что же это было на самом деле. Оказывается, в местном отделении милиции решили срочно повысить показатели по борьбе с пьянством. С этой целью весь путь от киноконцертного комплекса до метро был просто усеян патрулями. Забирали всех, кто был даже просто навеселе. Часть отпускали просто так, часть – за деньги, а часть приводили в отделение. Так, сыну моих друзей, который учился в нашей академии и который был отловлен, в первый раз по предъявлении студенческого билета предоставили ощутимую скидку. После оплаты его отпустили с миром. А вот на второй кордон денег уже не хватило, и он был доставлен в околоток, где провел ночь. К счастью, он оказался не единственным представителем высокого ветеринарного общества в «обезьяннике». Утром их всех отпустили.

Хочу разочаровать многих владельцев домашних животных: ветеринарные врачи совсем даже не думают о ваших любимцах дни и ночи напролет. Не переживают, уйдя с работы, а спокойно спят. Они обычные люди, у них свои семьи и своя жизнь. Когда в компании за столом с обильным питьем и вкусной едой какой-нибудь гость, узнав, что я ветеринарный врач, начинает, дергая меня за рукав, рассказывать о кошке своей бабушки, а заодно и о том, какой проказник его чихуахуа, какающий где попало, я со спокойным видом задаю всего один философский вопрос:

– Как вы думаете, а проктолог любит геморрой?

После этого, как правило, у чихуахуа начинается запор.

А еще ветеринарные врачи любят отдыхать. Кто как. Кто ездит на море, кто катается на горных лыжах, вот Александр Алексеевич Воронцов – замечательный хирург – занимается мотокроссом. А я люблю охоту. Да-да, охоту!

Я уже заранее вижу искривленные лица псевдолюбителей животных:

– Фи, как это можно? Что они вам сделали? Вы же ветеринарный врач!

А что сделали коровы, овцы, куры, в конце концов рыбы, устрицы, улитки, грибы, морковка, капуста, сельдерей, которых те же «любители» съедают без зазрения совести? Что сделали, страшно даже сказать, невылупившиеся цыплята, которых миллионами каждое утро отправляют на сковородки?

Да, я люблю охоту. Не нынешнее убийство с прицелами ночного видения, или расстрелом животных в вольерах, а настоящую охоту, где у зверя есть такой же шанс уйти, как у тебя выстрелить. Я люблю настоящую охоту настоящих мужчин. Я люблю ее не за возможность убить, а за возможность побыть в хорошей компании друзей на природе. Посмотреть, послушать, как и чем живет природа, целый день бродить с ружьем, или стоять на номерах в загоне, слушать песню гончей в осеннем лесу, или часами неподвижно сидеть на лабазе[11] и ждать медведя.

На охоту первый раз меня повезли, когда мне было четыре года. Мой дедушка был начальником кафедры тыла Академии Генерального штаба, папа – тоже военный, только занимался наукой. Оба – заядлые охотники, так что с детства понятие «поехать на охоту» было для меня даже более привычным, чем «пойти за мороженым». Мне повезло, меня привозили в команды, где ниже генерал-майора звания просто не было. И эти лихие офицеры, чего только ни прошедшие в жизни, видевшие столько человеческой крови, сколько «любители животных» не видели воды, учили меня любить красоту охоты и природы. В семь лет я уже сидел с ружьем в лодке с егерем, охотясь на утку в Скнятино, где тогда еще оставалась охотничья база Генерального штаба.

Уже став взрослым, практически каждую неделю в сезон я ездил на охоту и, как правило, команды охотников состояли раньше из людей, которые носили погоны, или из врачей. По крайней мере мне такие попадались. Вот и наша команда состояла, да и состоит, в основном из врачей и пары примкнувших. Также всегда было одно вакантное место для приглашенного «нужника». До сих пор нашим признанным лидером является мой друг Александр Павлович Жученко – доктор медицинских наук, в прошлом заведующий отделением онкопроктологии ГНЦК МЗ РФ. Больные становились в очередь, чтобы их оперировал лично доктор Жученко – руки у него были золотые. Сейчас Палыч уже на пенсии, но это не мешает ему пару-тройку раз за охотничий сезон пройтись с ружьем десяток километров.

Вот и тем августом 1993 года мы втроем, Палыч, я и примкнувший к нам «нужник» – работник АЗС Сашка Шутов (в стране наблюдался большой дефицит бензина, и важнее работника АЗС были только президент и премьер), – поехали на охоту на медведя. Путь нам предстоял неблизкий – в такой край географии под названием Павино. Место это находится в Костромской области, на границе с Вологодской и Кировской. Одним словом, настоящий медвежий угол. До Костромы триста километров и от нее еще четыреста пятьдесят! Итого 750 км по дорогам того времени на «копейке».

Проезжая через Кострому, мы получили от тогдашнего председателя областного охотобщества Николая Васильевича Верясова указания, куда ехать, кого искать и к кому обратиться, и заверения, что нас ждут с нетерпением и встретят как родных.

Павино хоть нас и встретило, но радость не выказало. Местный охотовед, выхлоп от которого был такой, что медведи побежали заранее впадать в спячку, с трудом сообщил нам, что Верясов звонил, но жить негде, а егерь уехал на свадьбу и будет дня через три-четыре. Ну, классика – до царя далеко, до Бога высоко.