– Я уже не маленький, Павел Семенович, – кивнул Игорь. – Так что не надо мне рассказывать, кто и что для меня сделал. А уж вы, господа, затащив меня на Службу, извините, так мне нагадили, что ни в сказке сказать, ни пером описать.

Королев поморщился. Дядя криво усмехнулся.

– Я давно все сопоставил, – упрямо гнул свое Игорь. – Вы меня на Службу разве что силком не тащили. Я здесь уже пять лет. И сейчас я точно знаю, что взяли меня сюда из-за того, что я сын Волка. Которого все ветераны Службы почему-то боятся до судорог. Поэтому меня ни капельки не удивляет, что мой дражайший папочка жив.

– То есть ты запросто готов отправить псу под хвост все, что сделал за эти пять лет, – констатировал Дядя. – И дырку от пули, которая у тебя в спине, и орден, который у тебя в сейфе лежит, и именной ствол от Папы. Ты знаешь хоть одного, кто за пять лет на Службе столько бы успел наворочать?

– Да, Игорек, – вступил Королев. – Что-то ты, друг мой, того… передергиваешь. Выходит, мы тебя держим только как щит от Волка страшного? За красивые глаза, так сказать?

– А у меня действительно очень красивые глаза, – рассмеялся Игорь. – И еще я очень умный. Но все равно я вам, простите меня, пожалуйста, господа… Ну не верю я вам до конца, и все тут. Подорвано у меня доверие к Службе.

– А у Службы к тебе – нет, – сказал Дядя.

– А Сабуров говорит, что ты просто обнаглел, – вставил Королев.

– И глаза у тебя на самом деле красивые, – сообщил Дядя. – Это правда, – повернулся он к Королеву, – что от него ту девчонку силой отдирать пришлось?

– Какую девчонку? Из Безопасности? Их там две было…

Дядя захохотал, громко и беззаботно. Игорь молча ждал.

– Все мы про тебя знаем, – сказал Дядя, отсмеявшись. – Иногда, правда, делим на два, но что поделаешь…

– И то, что тебя в Безопасность приглашали на майорскую должность…

– И то, что Охрана к тебе подкатывала…

– И дома у тебя клякса лежит неучтенная…

– Стоп! – скомандовал Игорь Королеву. – Не было такого. Кляксу я сдал под роспись. Вы еще, господа, Дашу на меня повесьте.

– Ну зачем же Дашу? – сказал Дядя ласково. – Дашу тогда мои драгоценные «гестаповцы» замочили. С перепугу.

У Игоря непроизвольно отвалилась челюсть. У Королева тоже.

– Э! Мужики! Вы что? Я пошутил! – встрепенулся Дядя. – Честно, пошутил. Не было Даши. Ну не было!

– Тогда и кляксы не было, – сказал Игорь.

– Я тебя что, прошу ее сдать? – отмахнулся Королев. – Тебе сказали добыть хотя бы снимок. А ты приволок живую вещь. Целых две. Ну и зажал одну. Бывает.

– Ты только с ней поосторожней, – попросил Дядя. – Это все-таки не игрушка, а штуковина неустановленного происхождения. Ты ею что, от похмелья лечишься? С перепоя под язык?

– Под подушку кладу, – сказал Игорь хмуро. Кляксу, сгусток теплой и дружелюбной темноты размером с шарик для пинг-понга, он добыл при таких печальных обстоятельствах, что шутить на эту тему не хотелось. Спецотдел охотился за кляксой несколько лет кряду и нашел ее не в том месте и не в то время. В одном из государств «третьего мира» и на час раньше конкурирующей иностранной фирмы, которая повела себя бестактно, кинулась в погоню и открыла пальбу. Это было как в фильмах про войну, потому что оперативники, прикрывавшие Игоря, начали по двое отставать, чтобы задержать преследователей. К точке подхвата вышли только Игорь и старший группы, который отвечал за него до конца и бросать не имел права. Фамилия старшего была Шнейдер.

– Ладно, – вздохнул Игорь. С кляксой его здорово поддели. – Взяли вы меня за ошейник, ничего не скажешь.

– Ты работай с ней, работай, – сказал Дядя. – Только Москву не взорви. Считай, я дал санкцию. Научники все равно со своей так и не смогли разобраться.

– Научники вряд ли ее поймут. Скорее она у них взорвется, чем у меня. Я ее люблю, ей со мной комфортно. С кляксой вообще не ученые должны разбираться. Точнее, не нормальные ученые, а… Не знаю кто. Экстрасенсы, может быть.

– Не ты первый до этого додумался. Мы как раз собираемся ввести биоэнерготехнолога в их группу. Ты полагаешь, она живая? В смысле – разумная?

– Мне все кажется, что да. Примерно на уровне собаки. Но я к ней слишком привязан. Скорее это самообман.

– Поживем – увидим. Так ты, я понимаю, согласен? – прищурился Дядя.

– Я не хочу ждать от вас прямого конкретного приказа. Считайте, что оказанное мне доверие оценил и с любезной просьбой милостиво согласился. А про шантаж забудем.

– Подставляться не надо, – посоветовал Королев. – Осторожнее надо быть. Думать надо головой. Не создавать для шантажа поводов.

– Да ладно! – бросил ему Дядя. – Сколько раз мы с тобой подставлялись, я уж умолчу. За давностью лет. А он бы и так согласился.

– Я бы согласился, – кивнул Игорь. – У меня ведь нет какой-то веской причины для отказа. Кроме страха разве что. Я все-таки не оперативник, я аналитик. И в спортзал не хожу.

Дядя хмыкнул.

– Сабуров на тебя стучалку написал, – сказал он. – Вчера, прямо сразу после того, как ты с ним в вестибюле поцапался.

Игорь посмотрел на Дядю очень внимательно.

– Пишет, что ты стал опасен для Службы, – продолжал тот. – Что у тебя личные мотивы окончательно перевесили долг профессионала.

– Павел Семенович, может, вы мне и вправду дядя? – произнес Игорь задумчиво.

– Не зазнавайся. Особо пристальный интерес с моей стороны ты вызвал только минувшей ночью. Тут-то я и поднял твой файл. Увлекательное было чтение, ничего не скажешь.

– Я на Службу не просился, – заметил Игорь.

– Не прячься за Волкова, – сказал Дядя. – Перестань. Ты сам по себе личность, ты Службе интересен как Бойко, а не как Волков. Я бы на твоем месте, наоборот, гордился…

– Тем, что мой близкий родственник – пугало и страшилище? Слуга покорный… – Игорь отвернулся и помотал головой.

– А ты в курсе, почему его боятся? – спросил осторожно Королев.

Игорь вздохнул. Сейчас главное – не проболтаться. И продолжать игру, отвечая старшим с тех позиций, на которые он успел продвинуться до прошлого вечера. Игорь действительно расспрашивал об отце всех и вся. Но те на Службе, кто мог бы ему рассказать хоть немного правды о Волке, знали, что Игорь – его сын. И молчали. А те, кто не знал, распространяли дурацкие слухи и ничего интересного сообщить не могли.

– Я уверен, что он был сенс, – пробормотал Игорь. – А я – нет.

– Почему «был»? Он до сих пор сенс.

– Да поймите вы! – вскричал Игорь, наливаясь кровью. – С того дня, как Волков пропал, он не проявил ко мне ни малейшего интереса! Я его не видел двадцать лет! И видеть не желаю! Вы же мне больно делаете, господа, что, непонятно? Он для меня человек в прошедшем времени! Все равно что умер! Да я и привык к мысли, что он умер! Ух, ё-моё!..