Пять минут назад всех отпустили по домам, и коллеги поплелись переодеваться. А мне, в последнее время, хотелось хотя бы на несколько минут задержаться, чтобы еще хоть чуть-чуть побыть с Антоном. А потом, как сумасшедшая, «залетала» в раздевалку – там уже все были одеты и направлялись к выходу. Входную дверь открывали всего на несколько минут, выпускали собравшихся, а потом снова закрывали до пяти утра. И, если ты не успевал выйти со всеми, то приходилось ждать еще час. И вот, забегая в раздевалку, я переодевалась за две минуты: штаны, кофты, носки снова летали в воздухе, как и в начале смены. Удивительно, что я всегда успевала. Думаю, все знали, что я засиживаюсь с Антоном, поэтому потом так тороплюсь, но Оксана злорадствовала: никогда не упускала случая, чтобы не подколоть и не ввернуть гаденькое словечко. Но я на нее по-прежнему старалась не обращать внимания.

В тот день я со всеми побежала в раздевалку. Почти переоделась и вдруг почувствовала, что не хочу уходить – хочу еще лишний час побыть с Антоном, а домой, поспать всегда успею. Переодевшись назад в форму, с дрожащими коленями, вышла в столовую. С дрожащими, потому что мне было страшно, что об этом подумает Антон. Но молодой человек, как обычно, не выказал никакого удивления – ну вернулась и вернулась – как будто я каждый раз так делаю… И все равно я была страшно рада, что осталась, и еще почти час мы сидели и болтали о всякой ерунде.

В следующую смену я снова задержалась с Антоном до конца, но на этот раз мы остались вдвоем. Часы показывали начало пятого, так что почти все разошлись по домам – лишь те, кто добирался на общественном транспорте, ждали открытия метро или начала работы автобусов. Мне не нужно было ничего ждать. Я, как уже упоминала, ходила пешком. А вот Антон ездил на метро – поэтому всегда дожидался пяти. С ним частенько оставалась и Ира, потому что она добиралась домой на автобусе, по крайней мере, до тех пор, пока у девушки не появился молодой человек, который начал заезжать за ней на машине.

И вот мы сидели с Антоном вдвоем, болтали о музыке. Музыкальные вкусы у нас совершенно не схожи, если не считать одного известного рэпера. Но я готова была слушать что угодно, лишь бы быть с парнем на одной волне. И тут Антон говорит:

– хочешь, сделаю для тебя экскурсию по тайным местам завода?

– Сейчас? – как дура спросила я.

– Ну да, почему нет?

– Нуу… потому что ты и так под колпаком у начальства. Не усугубляй.

– Как хочешь, – равнодушно сказал Антон.

Мы сидели напротив раздевалок. Вдруг из мужской (странно, конечно, если бы из женской) вышел Азамат. Тогда мы уже были с ним в контрах и даже здоровались через губу. Выходя, парень обвел нас с Антоном пристальным взглядом. Потом, кажется, мы и вовсе перестали здороваться. Но меня, естественно, это не волновало.

По поводу ревности, но на этот раз Антона, расскажу еще один забавный случай. Я была на фасовке, в другом конце завода. Подошел Захир и попросил у меня немного булочек. Мы иногда, в тайне от Алены Петровны, отдавали поломанные булки, если они кому-то были нужны.

– Хорошо, если будут – принесу, – ответила я.

Только собралась отнести моему приятелю булочки, как появился Антон Палыч. Я побежала к Захиру, отдала заначку, а Антон стоял и так странно смотрел на меня…

А потом за утренними посиделками сказал:

– я смотрю, хлебники к тебе неравнодушны?

– Ну да, есть такое, – не без гордости констатировала я.

– Почему им булочки носишь, а мне нет? Я буду ревновать, – на удивление серьезно сказал Антон.

«Я бы многое отдала, чтобы ты начал меня ревновать», – подумала я, понимая, что этого никогда не будет. А сегодняшний случай – другой вид ревности, связанной с «тараканами» Антона. Ему же всегда хотелось быть единственным и неповторимым, чтобы все внимание концентрировалось только на нем, тем более той, которая бегала за ним как собачонка, не замечая никого вокруг. Самое смешное, что я все понимала, но не могла и не хотела что-то менять. Мне нравилась моя, хоть и мучительная и невзаимная, но любовь. Или одержимость? Для меня было не важно. Подобного чувства я давно не испытывала, а, может быть, и вообще никогда не испытывала. Это было как амок. А Антон – мой наркотик.

Глава 28. Увольнение

Работу в тот день мы закончили рано: было около трех часов пополуночи. И тут как будто со мной приключилось дежавю: снова мы с Замирой возвращались из кондитерского цеха, снова проходили «аквариум» и встретили Антона. Я почувствовала что-то неладное.

Мы сидели в столовой, занимаясь, как обычно, всякой ерундой: кто в телефоне, кто чай пил, кто общался с коллегами. Я нервно ждала Антона. Когда он вошел, по выражению его лица ничего нельзя было определить, но я все-таки поняла, что что-то случилось. Спросила:

– Зачем ходил в «аквариум»?

– Рыбок покормить…

– Ну я серьезно, зачем?

– Подписал заявление по собственному желанию.

– Как? Почему?

– Предложили написать заявление с открытой датой. И, если что, при первом моем промахе, пустить бумагу в дело. Сказал, что не буду такое подписывать. Тогда «посоветовали» увольнение. Вот и вся история.

– Нееееет, Антон, ну нет!

– Не расстраивайся ты так, Анастейша, я ж не умираю – будем видеться.

– Нет, не будем, ты все врешь! Знаю я эту историю: сначала вы пишите друг другу каждый день, потом через день, потом раз в неделю, потом раз в месяц, а потом у вас появляются новые увлечения, друзья и подруги. Нееееет, почему все так несправедливо?..

Я была жутко раздосадована и расстроена. Молодой человек взял мою руку в свою. Перерыв заканчивался – мне нужно было идти «на сухари». Я встала. Антон все еще не отпускал мою руку, потом наши пальцы заскользили, удаляясь друг от друга, и был момент, когда они едва соприкасались, почти как на картине Микеланджело «Сотворение Адама». А потом я ушла… Антон крикнул вслед:

– мне еще две недели отрабатывать. Я еле удержалась, чтобы не разреветься.

Две недели, естественно, пролетели как два дня. Кроме того, в последние смены Оксана почему-то решила не допускать Антона к его основной работе на «пирогах», а отправляла на более тяжелую работу – в хлебный цех. А наша бригада, если вы помните, в той части завода «сиропила» булочки. И вот настал