С какой радости он проявляет обеспокоенность?

Тёплые ладони легли на мои щёки, приподнимая лицо, побуждая смотреть и не отводить взгляд, пока намечается допрос.

— Кто у тебя болен?

— А у тебя?

Отбила его вопрос повторением, совсем не желая откровенничать с ним на эту болезненную тему. Я избегала привязанностей, серьёзных отношений и вторжения в мою жизнь.

Хватит того, что моё тело ведёт себя предательски, всякий раз давая отклик на прикосновения Арчи. Теряя стыд, наполняясь до самых краёв ощущением счастья. Приторным, тягучим и самым желанным.

— Не нужно, правда, — попыталась увести разговор с личного. — Мы не в тех отношениях, чтобы ковырять раны и потрошить душу друг перед другом.

Я уличила момент и как только Арчи ошарашенно отпрянул от меня, развернулась на пятках. Шла к кровати и почти физически ощущала его огненный взор себе в спину. Вернее, чуть ниже спины. Он бесцеремонно лапал меня взглядом, наслаждался аппетитным покачиванием бедер и непроизвольным вилянием моих ягодиц.

— Глаза поломаешь, — не оборачиваясь, бросила шуточную фразу.

— Моё зрение давно сломано. Поэтому я предпочитаю на ощупь, — меня снова притянули к себе. Но на этот раз я не сопротивлялась, откинувшись на широкую грудь Арчи, позволила взять мою в плен. — Останься! — горячее дыхание обожгло висок. А невинный поцелуй пришелся куда-то в волосы. — Позавтракаем вместе, может быть даже примем вместе душ, а потом я отвезу тебя куда скажешь. Согласна?

Лика осталась, вопреки всем первоначальным возражениям. Даже позволила объясниться о случившемся в Линче. По влажному блеску в васильковых глазах я понял сразу, что этот проступок мне просто так не спишут со счета. Возможно, будут долго и нудно пилить. А как вариант и вовсе не простят, но я был рад тому, что выговорился. Рассказал правду и дал нам шанс.

Шанс — это слово слишком сладко звучало для меня. А для Лики было поспешным. При всей её тяге ко мне, которую она безуспешно прятала. Я понимал, ей и хотелось, и кололось.

Явственно видел от неё отдачу. Чувствовал, как она жадно отдавалась страсти со мной. И как быстро позволяла потушить скандал утром.

Мы провели весь день в кровати и хотя Лика не рискнула принять душ вместе, а я не спровоцировал ни единой попытки заняться сексом. Мы оба отлично отдохнули.

— Ещё?!

Лика поднесла к губам кукурузную палочку с густо намазанной на ней шоколадной пастой. Мазнула по подбородку, измазала мой нос и только потом позволила её съесть.

— Всё-таки самая большая сладость — это ты.

Ухватиться за Лику не вышло, та предусмотрительно заранее отодвинулась к краю.

— Что мы делаем, Арчи? — скинула одеяло и села в кровати.

Моя футболка неприглядно болталась на ней, но даже так она оставалась привлекательной. Грудь соблазнительно проглядывалась сквозь ткань, и я не мог заставить себя отвести взгляд.

— О чем ты?

Я коснулся тонкой лодыжки, тронул округлую косточку и повёл ладонью вверх. Замер где-то на середине, чтобы вновь заскользить по бархатной коже. На внутренней поверхности бёдер рассыпались мурашки.

А я успел заметить, как Лика закусила губы и крепко зажмурилась. Её дыхание совсем сбилось, а моё замерло.

— Я об этом! — она хлестко хлопнула меня по руке, не дав забраться под подол футболки. Интонация голоса изменилась параллельно вдруг испорченному настроению.

— Мы взрослые и… — я не закончил, а бросился доказывать какие игры мы могли себе позволить.

Поцеловал ямочку под коленкой. Втянул носом запах её кожи, слишком дразнящий, чтобы перехотеть продолжать целовать каждый сантиметр её тела.

— Именно, — неуклюже отстранилась, села подобрав под себя ноги, натянув футболку на колени. — Я здесь из-за Лялькиного долга, но ты ставишь условия, а сам потом отказываешься следовать им, — замолчала на некоторое время, затем наклонившись, произнесла настолько тихо, что мне пришлось напрячь слух. — Возьми деньги, пожалуйста!

В шепот было вложено столько мольбы, что сердце стянуло чувством вины, буквально остановив его.

— Не возьму, — попытался остановить Лику, которая потянулась к сумочке на тумбе. — Мне не нужны от тебя деньги, — корявые доводы, предоставленные мной, словно пустые слова. — И долг этот чушь… теперь чушь.

— Тогда чего ты хочешь? Отношений?

Лика вспыхнула как спичка, и в прямом, и переносном смысле. Вскочив с кровати, она повысила тон. А сама изменилась в лице. Глаза сверкали гневным недоумением, щеки заливались краской гуще, чем в утреннее пробуждение. — Я не могу.

Голос дрогнул и сотряс её тело дрожью.

— Мы даже не пробовали, — прикрикнул в горячке и тут же пожалел.

Лика завертела головой, явно в поисках своих вещей. Потом кинулась к комоду. Решив бегством разрешить проблему. С первого раза дотянуться до одежды, сложенной в аккуратную стопку, не вышло.

Я перехватил тонкое запястье. Почувствовал какую-то внутреннюю дрожь в её теле, но уговорить себя сбавить обороты, не смог. Крепче сжал пальцы, притягивая её ближе. А встретив сопротивление, с силой дёрнул на себя.

Лика взбудоражено затрепетала в моих руках, упрямо уперев руки мне в грудь. Старательно держала дистанцию между нами. Пока я не оттолкнул её на кровать и не подмял под себя хрупкую фигурку.

— Мы даже не пробовали, а ты предрекаешь провал, — напоминаю Лике на чем мы остановились. Желание быть услышанным слишком велико, чтобы сейчас её отпустить.

— Мне не нужно пробовать, чтобы понять что дальше секса мы не уедем. А секс… не то что я сейчас ищу в жизни, — её глаза наполнились слезами. Её боль передалась мне и сглотнув горький ком, я привычно потянулся ближе.

Я до одури хотел понимать Лику. Знать те причины из-за которых она снова рубила тонкую нить. Я видел ранимую душу и впервые в жизни думал не о теле девушки, а о страданиях, которые она хоронила глубоко в себе.

— А чего ты ищешь? — наклонился так близко, что наши носы соприкоснулись. Об губы разбился горячий выдох. Прохладные пальцы погладили мои щеки, неспешно скользнули вверх. Смесь эмоций прошибала током, хлеще чем отвязный секс. Мягкая подушечка пальца тронула бровь, нежно задев серьгу.

— Я устала, Арчи! Мне не нужны эмоциональные привязки. Я хочу просто перестать бежать, вечно гнаться зачем-то. Хочу спокойно дышать, а ты…ты меня душишь!

Закончив, она сжимает губы в тонкую линию. Упрямую, непоколебимую. Надеясь оттолкнуть меня холодностью.

— Могу открыть окно, выветрить твоё ханжество.

Злая реплика подняла Лику на ноги одновременно со мной. И если я бросился к балконной двери, Лика поспешила одеться.