Зимнего. Трехэтажный дворец раскинулся вдоль Невы на 200 метров в длину. Подступы к нему были забаррикадированы штабелями дров.

На стороне революции был подавляющий перевес сил. Не желая кровопролития, ВРК предложил Временному правительству капитулировать. На это предложение ответа не последовало. ВРК приказал начать атаку. Сигнал к атаке должна была дать «Аврора».

В 9 часов 40 минут вечера на крейсере прозвучала команда: «Носовое, огонь! Пли!».

Прогремел выстрел. Штурм Зимнего начался. Некоторое время шла перестрелка, а затем лавина атакующих ринулась вперед. От здания Главного штаба, от Миллионной улицы, со всех сторон красногвардейцы, матросы, солдаты приближались к дворцу.

«…В воздухе, заглушая сухую непрерывную дробь пулеметов и винтовок, стояло сплошное победное «Ура!», страшное, захватывающее, объединяющее всю разнородную массу. Одно мгновение — и самые баррикады, и их защитники, и на них наступающие слились в одну темную, сплошную массу, кипевшую, как вулкан, а в следующий миг победный крик уже был по ту сторону баррикад» — так вспоминал о штурме Зимнего Н. И. Подвойский{67}.

Атакующие ворвались в здание и комната за комнатой, зал за залом овладели всем дворцом. Лишь в одном из внутренних кабинетов Зимнего еще сидели перепуганные члены Временного правительства.

Когда группа солдат, матросов, красногвардейцев подошла к этой двери, им преградил дорогу юнкер.

— Здесь правительство, — сказал он.

— А здесь революция, — ответил один из матросов.

О последних минутах старой власти рассказывает министр юстиции Временного правительства Н. Малянтович: «Шум у нашей двери. Она распахнулась — и в комнату влетел как щепка, вброшенная к нам волной, маленький человечек под напором толпы, которая за ним влилась в комнату и, как вода, разлилась сразу по всем углам.

Человек был в распахнутом пальто, в широкой фетровой шляпе, сдвинутой на затылок, на рыжеватых длинных волосах. В очках…

— Объявляю вам, всем вам, членам Временного правительства, что вы арестованы. Я представитель Военно-революционного комитета Антонов»{68}.

Это было в ночь на 26 октября, в 2 часа 10 минут. Восставший народ переступил последний порог Зимнего. Через несколько минут бывшие министры под конвоем были отправлены в Петропавловскую крепость. А еще через несколько минут в Военно-революционный комитет к Ленину прибыл солдат-самокатчик. «Зимний дворец взят», — доложил он вождю революции.

В то время, когда у Зимнего дворца завершалось победоносное восстание, в Смольном открылся II Всероссийский съезд Советов рабочих и солдатских депутатов. Представители трудящихся прибыли в столицу, чтобы выразить волю народа. Они представляли крупнейшие города страны, армию и флот, многие Советы крестьянских депутатов. Своих делегатов прислали почти все национальные районы (Украина, Прибалтика, Белоруссия, Закавказье, Северный Кавказ, Средняя Азия, Бессарабия, народности Поволжья и Урала). II Всероссийский съезд Советов был представительным и полномочным народным форумом.

В белоколонном актовом зале бурлило человеческое море. «Освещенные огромными белыми люстрами, — пишет Джон Рид, — на скамьях и стульях, в проходах, на подоконниках, даже на краю возвышения для президиума сидели представители рабочих и солдат всей России. То в тревожной тишине, то в диком шуме ждали они председательского звонка»{69}.

Меньшевики, правые эсеры пытались сорвать работу съезда. Но подавляющее большинство делегатов решительно выступили против политических банкротов. Тогда соглашатели покинули съезд. Провожаемые насмешками и возмущенными возгласами эсеро-меньшевистские лидеры пробирались к выходу.

Их пути с революцией разошлись навсегда — решительно и бесповоротно.

А съезд продолжал свою работу.

Была уже глубокая ночь, когда на трибуну поднялся один из видных деятелей большевистской партии — А. В. Луначарский. В руках он держал листки, исписанные ленинским почерком. «Рабочим, солдатам и крестьянам!» — начал Луначарский чтение документа, и в зале, еще возбужденном недавними жаркими спорами с меньшевиками и эсерами, воцарилась глубокая тишина.

«Опираясь на волю громадного большинства рабочих, солдат и крестьян, опираясь на совершившееся в Петрограде победоносное восстание рабочих и гарнизона, съезд берет власть в свои руки.

Временное правительство низложено».

Бурными аплодисментами, возгласами ликования встретили делегаты эти простые и торжественные слова.

«Съезд постановляет: вся власть на местах переходит к Советам рабочих, солдатских и крестьянских депутатов…»{70} В 5 часов утра воззвание было поставлено на голосование. Дружно взметнулся вверх лес рук, снова раздались восторженные возгласы. Лишь два человека голосовали против.

Так была провозглашена Советская власть в России. Так была закреплена победа вооруженного восстания, победа социалистической революции. Так было декретировано свержение господства буржуазии и стало фактом создание первого в мире государства рабочих и крестьян.

«Выражая коренные интересы абсолютного большинства населения страны, рабочий класс в союзе с трудящимся крестьянством обеспечил победу революции и установил свою власть»{71}.

На следующий день, 26 октября, в 9 часов вечера открылось второе заседание съезда.

Октябрьская революция победила под лозунгом мира. Четвертый год шла самая тяжелая и кровопролитная в истории война. Неисчислимые лишения и жертвы принесла она народам. Эти бедствия трудящиеся терпели в угоду империалистам, развязавшим войну во имя своего обогащения. «Кончить войну! — было единодушным требованием народов. Большевики выдвинули требование демократического мира без захватов территорий, порабощения одних стран другими. Но правящие круги США, Англии, Франции, Германии, Японии не хотели такого мира. Они продолжали войну, каждая империалистическая группировка надеялась одолеть противника и за счет побежденных народов умножить свое богатство и могущество.

Не хотели мирного завершения кровавого конфликта и российские дворяне и капиталисты.

Только Советская власть, выражавшая волю и чаяния народа, могла поставить и решить эту коренную задачу.

Наступил волнующий, исторический момент.

На трибуну съезда Советов поднялся Ленин. «Вопрос о мире, — сказал он, — есть жгучий вопрос, больной вопрос современности. О нем много говорено, написано, и вы все, вероятно, не мало обсуждали его»{72}.

Из зала послышалось восклицание: «Только и думаем и говорим о мире… Правда твоя, товарищ Ленин!».

Вождь революции огласил Декрет о мире, каждое слово которого отражало мысли и думы трудящихся, было направлено на защиту их интересов.

Советская Россия предложила «всем воюющим народам и их правительствам начать немедленно переговоры о справедливом демократическом мире»{73}.

«Продолжать эту войну, — говорилось в декрете, — из-за того, как разделить между сильными и богатыми нациями захваченные ими слабые народности, Правительство считает величайшим преступлением против человечества…»{74}.

Советское правительство торжественно заявляло о своей решимости немедленно подписать соглашение о мире на справедливых, демократических условиях.

Тайная дипломатия! Эти слова не были известны широким народным массам. Но народы хорошо, на своем опыте узнали, что буржуазные правительства в глубокой тайне сговаривались о захвате новых земель, переделе колоний, порабощении малых государств, заключении военных союзов. Во исполнение этих секретных договоров и развязывались войны — большие и малые — и