— Уверен, что девочка крепко спит, поэтому вовсе не нуждается в вас, — с улыбкой сказал граф. — Тогда как я — очень нуждаюсь.

— Позвольте мне напомнить вам, милорд, что я нахожусь здесь в качестве гувернантки Мэри-Роуз, — краснея, воскликнула Фиона.

— Позвольте мне сообщить вам, что вы совершенно не похожи на гувернантку. Вы настолько красивы, мисс Уиндхэм, что я начинаю всерьез задумываться в подозрениях леди Мораг. Вы не колдунья?

— Не смейте так говорить! — отрезала Фиона.

— Ничего не могу с собой поделать. Я ясно ощущаю, что вы меня все больше и больше очаровываете, — ответил граф.

— Все дело в том, милорд, что вы просто пытаетесь флиртовать со мной. А это недопустимо! Сами понимаете, что герцог с удовольствием воспользуется любым предлогом для разлучения меня с Мэри-Роуз. Я этого не переживу! — пытаясь сохранять спокойствие, сказала Фиона.

— Я не флиртую с вами, — ответил граф.

Его голос стал проникновенным, а в глазах появилось нечто такое, что насторожило ее.

— Пожалуйста… пожалуйста, — воскликнула Фиона, — ничего больше не говорите. Я и так нахожусь в весьма затруднительном положении. Мне страшно оставлять девочку одну среди этих суровых шотландцев, поэтому, я должна вести себя крайне предусмотрительно!

— Я прекрасно понимаю вас, — пылко сказал граф. — Прекрасно понимаю! Но мне невыносимо видеть вас одну. Я хочу так много сказать вам, так много объяснить! Мне трудно носить это в себе!

— Но вы не должны ничего мне говорить! — твердо ответила Фиона. — И не забывайте: вам опасно проявлять ко мне интерес.

— Но у меня есть глаза, а в моей груди бьется сердце! Я не в состоянии вести себя иначе. Боже праведный! Никогда в жизни в самых смелых и неожиданных мечтах я не мог представить, что в стенах этого замка я увижу однажды такую необыкновенную красоту!

Он говорил так страстно, что Фиона тихо засмеялась.

Подойдя к входу во внутренний двор, оба они с изумлением заметили знакомую фигуру спускающегося по лестнице у центральной двери человека.

Это был герцог. Он переоделся, сменив клетчатые штаны на килт.

Фиона отметила, что смотрится герцог просто потрясающе, хотя кажется сейчас еще более властным.

Он направился к ним, и у Фионы все сжалось внутри, как будто ее застали за совершением какого-то злодеяния.

— Как ты рано вернулся, Эйден! Что-то случилось? — спросил граф.

— Нет, все в порядке. Когда ты оставил меня, мне стало ужасно скучно, и я решил тоже не ездить в такую даль. Вернулся домой, — ответил герцог.

Фиона заметила, как внимательно и многозначительно оглядел герцог сначала графа, потом ее, и поняла, что он догадывается о происходящем.

— Я должна разбудить Мэри-Роуз, ваша светлость, она спит после ленча.

Фиона учтиво поклонилась и поспешно направилась к входу в замок.

Она взлетела вверх по лестнице, ведшей на второй этаж, чувствуя неловкость и смущение.

«Я не сделала ничего плохого. Моя личная жизнь никого не должна касаться», — твердила она себе, пытаясь успокоиться.

Ей вдруг стало страшно. Любовь к Мэри-Роуз и постоянная угроза потерять ее не давали ей покоя.

Девочка все еще крепко спала, когда Фиона вошла в детскую, и, передумав будить ее, она тихо прошла в гостиную, располагавшуюся напротив их личных комнат.

Здесь было просторно и уютно. Мистер Мак Кейт распорядился принести сюда пианино, что привело Мэри-Роуз в неописуемый восторг.

Она уже прекрасно играла для ребенка ее возраста, хотя удивляться тут было нечему: ее мать обладала исключительным музыкальным дарованием.

Фиона играла на пианино с большим удовольствием, хотя не имела и половины способностей сестры-гения.

Музыка служила для нее незаменимым утешением, когда что-то ее тревожило, помогала отвлечься от проблем, тревог и печалей.

Она села за инструмент и принялась наигрывать любимую мелодию, чувствуя, как отступает напряжение и волнение, вызванные обычным страхом.

«Как глупо с моей стороны бояться кого бы то ни было», — думала она, отмечая, что в былые времена ей никогда не приходилось испытывать ничего подобного.

Но герцог неизменно одним своим высокомерным видом внушал страх, а самое главное, чего опасалась Фиона, так это его приказа выдворить ее из замка и отправить на Юг.

Даже до сегодняшнего разговора с графом Фиона не намеревалась оставлять Мэри-Роуз одну в замке, а, узнав о подозрениях местных людей, она еще больше обеспокоилась за судьбу племянницы.

«Как ребенок будет расти без друзей и общения со сверстниками? Как повлияет изолированность и странная атмосфера, царящая в замке, на ее становление?» — с тревогой думала она.

Ей вспомнились рассказы Иана о детстве. Он говорил, что увлекался очень многим и что его интересы часто совпадали с интересами соседских детей.

Для игр им отводили специальные площадки. На вересковых полях регулярно устраивались соревнования по стрельбе. Кроме того они играли в английский крикет.

По словам Иана, его брат прекрасно подавал мяч, превосходил в ловкости всех остальных мальчишек.

— Мы всегда обыгрывали все местные команды, — нередко хвастался он.

Что могло стать с девочкой, если, кроме дяди, леди Мораг и — иногда — графа, она никого больше не видела бы?

Ситуация пугала Фиону, и от беспомощности и растерянности у нее голова шла кругом.

В тот вечер Фиона завела с герцогом речь об изготовлении удочки для Мэри-Роуз.

— Дональд рассказал ей, как помог ее отцу поймать первую в его жизни рыбу, когда тот был в ее возрасте. Быть может, кто-нибудь сделает для нее удочку, а Дональд поучит ее рыбачить? — спросила она.

— Полагаю, та удочка, которой пользовались в детстве мы с Ианом, находится где-нибудь в замке, — ответил герцог.

— Тогда можно нам с Дональдом отправиться на реку? — Глаза Фионы обрадованно засияли.

В разговор вмешалась леди Мораг.

— Мне кажется, Эйден, Мэри-Роуз слишком маленькая для подобных занятий. К тому же рыбалка — не женское дело. Быть может, мисс Уиндхэм придумает для нее что-нибудь более подходящее?

Фиона поджала губы.

Наверняка у леди Мораг нашлось столько возражений лишь потому, что речь о рыбалке завела именно она.

— Не вижу причин препятствовать Мэри-Роуз. Если хочет научиться рыбачить, то пусть учится, — ответил, поразмыслив, герцог. — Если ей это занятие покажется скучным, то она сама забросит его.

— Ей придется запастись терпением! — подключился к беседе граф. — Вчера я просидел у реки целых три часа и не поймал ни единой рыбешки!