Гвенди поблагодарила маму, повесила трубку и подошла к окну спальни. Окно выходило на улицу, где в эти мгновения мимо их дома проехал на ярко-желтом велосипеде маленький мальчик с кудрявыми волосами. Гвенди смотрела ему вслед, пока он не скрылся за поворотом.

– Я понимаю, почему так происходит, – произнесла она вслух, обращаясь к пустой комнате. – Кажется, я всегда это знала, но не хотела признать. Это из-за пульта управления. Я была всего-навсего глупым ребенком, но я брала, и брала, и брала. А теперь пульт забирает свое.

В октябре 2020-го, когда уже началось голосование по почте, а до открытия избирательных участков оставалось всего три недели, Гвенди Питерсон и Пол Магоуэн встретились на долгожданных телевизионных дебатах в актовом зале Бангорского муниципального центра. В течение полутора часов действующий сенатор вел себя грубо, высокомерно и нагло, то есть гнул ту самую линию, которая четыре года назад принесла ему победу на выборах. Гвенди держалась скромно, говорила культурно и вежливо. И только в своей заключительной речи позволила себе обратиться к сопернику с такой отповедью: «А что касается моего покойного мужа, вы, уважаемый, можете сколько угодно стараться очернить его доброе имя и безупречную репутацию, но вы сами знаете, и я знаю, и все до единого люди, сидящие в зале или дома перед телевизорами, знают, что вы, сенатор Магоуэн, недостойны даже того, чтобы чистить ботинки Райана Браена или стирать его грязные носки».

Большинство зрителей в зале отозвались одобрительными криками и аплодировали Гвенди стоя, когда она уходила со сцены. На следующий день были опубликованы новые результаты опросов: отставание Гвенди от Магоуэна сократилось до мизерных трех пунктов.

Однако даже при таких впечатляющих результатах Гвенди было понятно, что набрать недостающие три процента избирательных голосов за оставшиеся недели практически нереально. Если, конечно, не случится чуда. Публичных дебатов уже не планировалось, и после того унижения вряд ли Магоуэн согласился бы участвовать во внеплановой встрече. Ходили слухи, что до конца избирательной кампании он собирался залечь на дно и зализывать раны, чтобы в день выборов выехать к публике на белом коне и принять лавры победителя, пусть и с неожиданно малым преимуществом. У Гвенди все дни до выборов были расписаны по минутам – иногда в один день проходило сразу два или три мероприятия, – но она понимала, что ей все равно уже не сократить этот несчастный разрыв в три процента. Ей банально не хватит времени.

Гвенди знала, для того чтобы чудо гарантированно произошло, есть лишь один верный способ. Он хранился в картонной коробке в гараже ее дома в Касл-Роке. В следующие две недели – обычно в глухие ночные часы, когда Гвенди ворочалась на кровати в очередном гостиничном номере; со временем она перестала различать эти кровати и номера, они все выглядели и пахли одинаково – она не раз убеждала себя, что прибегнуть к помощи пульта управления будет правильно и справедливо. Раз-два – и готово! Нажимаешь красную кнопку, и Пол Магоуэн исчезает, как кролик в шляпе факира! Но каждый раз ее останавливали совесть и слова Ричарда Фарриса: Сопротивляйся, борись. Не прикасайся к пульту управления и вообще не вынимай его из сумки без крайней необходимости. Каждый раз, когда ты к нему прикасаешься, его власть над тобой крепнет.

А потом, в четверг вечером за день до выборов, чудо все же свершилось.

Как у большинства республиканских политиков, основной круг избирателей Пола Магоуэна состоял из консервативно настроенных, громких и гордых членов Национальной стрелковой ассоциации, ярых противников абортов, сторонников закрытых границ и поборников христианских традиций и ценностей. Магоуэн, истинный христианин и отец пятерых детей, не раз заявлял о своем отвращении к возмутительной, богопротивной и откровенно порочной практике абортов. Врачей, проводящих подобные процедуры, он называл «бездушными мясниками» и «пособниками Сатаны в заляпанных кровью белых халатах».

В тот четверг, ближе к вечеру, в СМИ просочилось сообщение, что в завтрашнем утреннем номере «Портленд пресс-геральд» выйдет большой разоблачительный материал – очень подробный и подтвержденный письменной документацией, имевшейся в распоряжении редакции, – о грязных тайнах сенатора Пола Магоуэна. Как оказалось, он уже больше года состоял во внебрачной связи с молодой женщиной из его местной церкви, и когда она от него забеременела, оплатил ей аборт, причем из незаконных вложений в избирательный фонд.

Избирательный штаб Магоуэна спешно созвал пресс-конференцию, чтобы хоть как-то поправить дело. Но было поздно. Камень уже упал – прямо на высокомерную и лицемерную лысину Магоуэна – и покатился с горы. Очень быстро.

Спустя несколько дней, когда завершился подсчет голосов на избирательных участках, сенатором от великого штата Мэн стала писательница Гвенди Питерсон, автор бестселлеров по версии «Нью-Йорк таймс». Она победила с отрывом в четыре пункта, что означало, что тысячи избирателей все же отдали свои голоса Полу Магоуэну.

Это Америка, подумала Гвенди, размышляя о людях, голосовавших за Магоуэна. Америка в эпоху пандемии.

Гвенди открывает главное меню на своем айпаде и нажимает на «ВИДЕОКОНФЕРЕНЦИЮ». В правом верхнем углу экрана открывается маленькое пустое окошко. Гвенди жмет на «ВКЛЮЧИТЬ ИЗОБРАЖЕНИЕ», и в маленьком окошке появляется ее макушка. Отрегулировав положение, Гвенди переключает картинку, и теперь весь экран заполняет ее улыбающееся лицо.

– Есть контакт, – не без гордости произносит она.

Длинные седые волосы Гвенди аккуратно зачесаны назад и собраны в хвост, у нее на щеках горит яркий румянец. Ее голубые глаза – ясные, сосредоточенные. Сейчас она выглядит – и ощущает себя – гораздо моложе своих шестидесяти четырех.

– Я пришла вас проведать. – К креслу Гвенди подплывает Кэти Лундгрен. – Готовы предстать перед публикой крупным планом, миссис Питерсон?

Гвенди протягивает руку ладонью вниз и говорит царственным тоном:

– Конечно, милая, я готова.

Кэти смеется и делает вид, что целует руку Гвенди.

Кэти беспокоилась о Гвенди. Когда она сообщила ей о пожаре, сенатор казалась растерянной, ошеломленной, почти убитой. Но сейчас Кэти смотрит на нее и не может оторвать взгляд.

– Божечки, два часа отдыха и вправду творят чудеса. Вы потрясающе выглядите.

– Вкупе с легким стратегическим макияжем.

Вот только Гвенди не взяла с собой никакой декоративной косметики. Зачем ей косметика? Она почти никогда ею не пользуется.

– Потом обязательно поделитесь секретом, – улыбается Кэти. Мимо проплывает Адеш Патель, возвращающийся в свое летное кресло. Кэти по-дружески ему кивает и опять обращается к Гвенди: – Пять минут до начала.

Гвенди поправляет ремни безопасности и ерзает на сиденье, усаживаясь поудобнее. Смотрит на мониторы над креслом, потом на экран своего планшета. Облизывает губы, ощущая на языке легкий привкус шоколада. Ее сердце тут же пускается вскачь.