– И когда будут готовы результаты экспертизы? – я задумчиво помешала остывающий в чашке кофе.

– Вроде завтра.

– Да уж, – усмехнулась я. – Что-то правоохранительные органы не сильно торопятся.

– Не скажи! Это они еще ускорились, спасибо родителям. Считай, нам повезло – отель пафосный, дело резонансное, будут носом рыть землю. А то… – Антон махнул рукой. – Сама понимаешь…

– Я-то понимаю, конечно… Слушай, а ты как вообще в номере оказался? – мои глаза сузились, демонстрируя подозрение.

Антон невесело рассмеялся:

– Думаешь, это я Анатолия к праотцам отправил?

– Да нет, – я неожиданно смутилась. – Конечно, нет. Ты же не дурак… Или… – я бросила на мужа быстрый взгляд.

– Ты серьезно? – возмутился Антон. – Ну, ты, мать, даешь! Совсем уже того, – супруг выразительно покрутил пальцем у виска.

– Да шучу, шучу, – тоном ворчливой старухи отразила я претензии. – Просто интересно, что ты делал в номере?

– Как что? – глаза Антона округлились от изумления. – Жену свою искал. Хотел предотвратить твою измену. Нормальное такое желание нормального мужика.

– Ну, это, я так понимаю, легенда для следствия. Мне-то можно и правду сказать.

– Так я ее и говорю, – Антон выглядел искренним. – Не понравился мне этот Толик с самого начала. Вот как хочешь, но было в нем что-то… Волновался я за тебя, Полин, можешь верить, можешь нет. И, видишь, не зря.

– Спасибо, конечно, – смущенно пробурчала я. – Правда, ты что-то не очень-то торопился.

– Да Инна эта… Потащила меня в оранжерею на другом конце сада, ночных бабочек смотреть. Ух и приставучая баба оказалась, скажу я тебе. Еле вырвался из ее лап. Считай, проиграл я спор, – усмехнулся Антон. – Кровать в полном твоем распоряжении.

– Господи! – всплеснула я руками, едва не опрокинув плетеную корзинку с булочками. – О чем ты вообще говоришь? Какое это теперь имеет значение?

– Да ладно тебе, Поль, – смутился Антон. – Я же пошутил просто. Обстановку разрядить хотел.

Раздавшийся стук в дверь не дал мне ответить. Воспользовавшись этим, чтобы скрыть неожиданное смущение, я быстро метнулась к ней и резко распахнула.

На пороге стоял следователь – высокий, худощавый, молодой парень.

– Доброе утро! – поздоровался он, хотя мы с ним расстались всего каких-то четыре часа назад. Не дожидаясь приглашения, служитель закона вошел в номер, слегка отодвигая меня в сторону.

– Здрасьте, – удивленно ответила я.

– О, Валера, привет, – мой супруг изобразил такую радость, будто встретил родственника, с которым давно не виделся. – Позавтракаешь с нами?

– Не могу, – мужчина виновато развел руками. – Я при исполнении. С супругой вот твоей пришел побеседовать.

– Снова? – недоуменно уставилась я на гостя.

– Ну да, – следователь, чья фамилия, как я помню, была Яровой, недобро усмехнулся. – Мы с вами, Полина Алексеевна, теперь часто встречаться будем. Так что привыкайте, – полные губы собеседника распылись в улыбке, отчего от уголков его разноцветных глаз (и как только с такой приметой его в органы взяли?) тут же побежали тонкие морщинки. А мужчина-то не так молод, как мне показалось при первом знакомстве. Интересно, сколько ему? Думаю, не меньше тридцати, хотя на первый взгляд он и производит впечатление двадцатилетнего.

– Полина Алексеевна, вы меня извините, – в разноцветных глазах служителя правопорядка читалось довольно искреннее сожаление, – но вы у нас ключевой свидетель. При всем уважении к вашему отцу, тестю и супругу, мне придется допросить вас еще раз и со всем пристрастием.

Я пожала плечами и поинтересовалась:

– Где вам будет удобно?

Пусть это будет маленькая сплетня, которая должна исчезнуть между нами.

Фаина Раневская

С сотрудниками правоохранительных органов до вчерашней ночи мне общаться не доводилось, поэтому о ходе и о форме допроса я имела весьма смутное представление. В первую нашу встречу следователь вопросов практически не задавал – просто выслушал мой сбивчивый рассказ, сделав в своем блокноте какие-то пометки. И вот теперь он явился ко мне, что называется, во всеоружии. Фразы сыпались из него, словно блага из рога изобилия. Причем он уделял пристальное внимание самым, на мой взгляд, малозначительным деталям. Его интересовало все: кто открывал шампанское, видела ли я нож для колки льда в номере, был ли открыт балкон, когда мы с Толиком пришли в номер и после, не показалось ли мне поведение убитого подозрительным, не выглядел ли он встревоженным, и многое, многое другое.

Для того чтобы ответить на все эти вопросы, мне пришлось изрядно напрячь свою память. Хотя в большинстве случаев это, увы, не помогло. По всему выходило, что свидетель из меня не очень полезный. Я не помнила практически ничего. Единственное, что я могла показать со всей определенностью, так это то, что бутылка с шампанским была надежно закупорена. Перед моим мысленным взором разыгралась сцена, в которой Анатолий, шурша фольгой, пытался добраться до пробки. С последней ему также пришлось изрядно повозиться.

Что до прочих обстоятельств, то и с ними дела обстояли не лучше. Ничто в поведении ныне покойного кавалера тогда мне подозрительным не показалось. Да и сейчас, как ни напрягала я память, не могла припомнить хоть что-то, что могло бы помочь следствию.

– Видите ли, – смущенно улыбаясь, проговорила я. – Понятно, что все улики на нас указывают, но это точно не мы!

Яровой усмехнулся:

– Знали ли бы вы, сколько раз за свою карьеру я это слышал! Если бы за каждую такую фразу убийцы мне давали тысячу рублей, давно прикупил бы себе домик где-нибудь в Майами, – следователь весело подмигнул мне зеленым глазом.

– Понимаю, – усмехнулась я. – Но судя по тому, что я все еще на свободе, мне вы верите.

– Послушайте, – парень сделался серьезным. – Вера тут совершенно ни при чем. Ну в самом деле, я же не бабка в церкви, чтобы подобными категориями пользоваться. Подозрения с вас не сняты, а в задержании просто не вижу необходимости. Ну, и без ваших родственников, конечно, не обошлось. Если бы не они, мы бы разговаривали по-другому и в другом месте. И все же… – брови следователя сошлись на переносице. – Вы не должны покидать отель без моего разрешения.

– Это такой своеобразный домашний арест, что ли? – усмехнулась я.

– Официально меру пресечения я вам не назначаю, хоть и, не буду скрывать, иду на серьезные должностные нарушения. Но неофициально предупреждаю – ослушаетесь, никакие связи вам не помогут: комфортным отдыхом не отделаетесь – смените условия пребывания на более жесткие. Это понятно?

– Да уж куда яснее, – усмехнулась я. – А вопрос можно?