Мне довелось одно время дружить с неким высокоталантливымписателем, длительное знакомство с которым, однако, водить было невозможно.Общение с ним я вынужден был прервать, когда столкнулся с тем, как он обращалсяс женой: визжал, как недорезанная свинья, метал в нее тапки, гнусно бранил — ивсе это даже без тени повода с ее стороны. Когда же после его преждевременнойкончины сделали вскрытие, то оказалось, что вместо сердца у него сплошныеизвестковые волокна, что вместо печени — густая грязь вперемешку с камнями, ине легкие, а скопище внутренних травм… Следовательно, чем мы физиологическичище, тем мы спокойнее и благожелательнее. Здесь следует указать, что нашАнатолий Феокритович не был столь возбудим и груб, как вышеупомянутыйприснопамятный литератор. Он-то как раз был в основном сдержан и корректен, итолько красные пятна выступали у него на скулах в минуты возмущения. У негоэтот беспрерывный шумовой фон, этот изнуряющий внутренний зуммер вызывал инуюреакцию — неадекватную усталость от работы, ибо те раздражающие сигналы, чтошли изнутри, накладывались у него на обычную общую нагрузку и звучали подобноидущим извне, как будто от напряженной, но в целом далеко не аварийнойнагрузки. Тем не менее его внутреннее восприятие все время подавало сигналы осверхперегрузках, что, разумеется, приводило к постоянному немотивированномучувству психологического переутомления, непроходящему чувству усталости иугнетенности. Та плотная, чуть ли не многовековая грязь, которая отложилась унего в суставах, в сосудах, в некоторых важнейших органах, била не только поним, но и порождала постоянно низкий общий тонус организма и психики. Чтокасается безбрежной и романтической сферы энергетики (она явится вторым опорнымкитом в этой книге), которую организм способен получить в результатевсевозможных двигательных нагрузок, правильно поставленного дыхания,постоянного общения с природой, у нашего Анатолия Фирсовича то ли руки до всегоэтого не доходили, то ли вообще он относился к этому с иронией.

В ответ на добрые, конструктивные предложения членов семьи исослуживцев он декларировал пафосные пионерские слова: «Солнце, воздух и вода —наши лучшие друзья!» — а потом задумчиво смаковал рифму «вода-друзья», чемполностью пресекал дальнейшую охоту к агитации за его здоровый образ жизни.

Итак, подытоживаем состояние здоровья Анатолия Фридриховича,человека с крепким генотипом, живущего в доброй семейной атмосфере, в хорошейквартире, занятого интересной, увлекающей его работой, который никогда не зналникаких дискриминационных унижений. И этот благополучный человек едва ли, вовсяком случае с большим трудом, доживет даже до 60 лет.

Не столь давно я осматривал его самого (или его прототип). Унего нет ми одного органа в нормальном состоянии — все без исключения так илииначе повреждены. Он благополучно пошучивал надо мной: дескать, время покажет,чья теория выше. Тем не менее наш Анатолий Феликсович Уже дважды отлежал впривилегированной больнице то ли с микроинсультом, то ли со спазмами мозговыхсосудов. Второй раз после спазма он пробыл на излечении и на последующейреабилитации в пансионате «Дюны» около двух месяцев, и сколько неотложных дел,требующих его решения, находилось в простое, и какой это принесло экономическийущерб — такими подсчетами у нас никто не занимается, ибобесхозяйственно-варварски относиться к своему здоровью — святое право каждого.

Я буду искренне грустить, но отнюдь не удивлюсь, когда черезнесколько очень недолгих лет этот прекрасный специалист, эта голова, котораянакопила уникальный опыт, отломится и упадет, подобно подсолнечнику на загнившемстебле, и мы будем читать в черной рамке сообщение за подписью «группатоварищей».

Так что же делать? Чем ему помочь? То есть чем помочькаждому из нас? Я глубоко надеюсь, что тот читатель, кто вместе со мнойпрошагал вдоль этой типической биографии удачливого человека, неукоснительнопрошествует по дороге, ведущей на Океан, на тот океан, в котором плавают трикита, несущих на своих могучих хребтах наше здоровье.

Кажется мне, каждый из нас должен понять необходимостьсамоличного и постоянного участия в борьбе за его обретение и поддержание нанадлежащем, достойном человека уровне. Думается, не все еще утрачено АнатолиемФиларетовичем для достойной человека жизни, хотя для разрушения ее сделанонемало.

Итак, дорогой Анатолий Филиппович, мы прошли с тобой столькороткий, увы, жизненный путь, но вот мы у Океана, где ждет нас радостьзнакомства со здоровой жизнью. Что же, давай с тобою и с читателями погрузимсяв его благотворные пучины и вплавь возьмем курс к первому из китов. А кто нехочет, то вольному — воля.

А мы — поплыли…

Люди, которые завершили сейчас вместе со мной долгий итрудный путь на Океан, прошли его во имя главного — обретения здоровья. И вотуже перед нашим взором плещутся-вздымаются на могучих соленых просторахкрасавцы киты, и вот мы уже плывем-рулим к первому их них, взбираемся на егокрутой исполинский хребет и… Боже ж ты мой, какой взрыв негодования слышу я,какие оскорбительные речения, какие только ни звучат недоуменные вопросы! Еслисуммировать их, то все это будет выглядеть примерно так: «Мы затратили своикровные денежки, чтобы узнать что-нибудь конкретное, например методикуоздоровления лимфатической системы или освобождения наших косточек от отложениясолей, а куда нас завезли?! Что предлагают в первую очередь?! Какие-тоабстрактные рассуждения о каком-то совершенно невесомом духе! Очередная трепология!..»

С чего я взял подобную фразеологию разочарования? Ведь нашепутешествие-то, извините, вымышленное. Ан нет, не очень-то оно вымышленное,напротив, полностью базируется на ваших, милые читатели, вполне реальныхписьмах. Когда в феврале 1988 г. журнал «Нева» опубликовал статью «Трикита здоровья», то меня буквально затопил поток писем. О письмах этих можнорассказывать бесконечно долго, ибо они дают удивительный срез и человеческихтрагедий, и общего состояния здравоохранения в нашей стране, и разнообразиячеловеческих индивидуальностей, но я сейчас хотел бы остановиться лишь наодной, по-моему важнейшей, стороне человеческой субстанции в целом, котораявозникла из коллективного портрета авторов этих писем.

Вот что показала статистическая обработка, проведенная наматериале первых трех тысяч писем (последующие письма в принципе ничем неотличались от них). Примерно 98 % всех вопросов, поднимаемых в этихпосланиях — а порождены они были, естественно, критическими ситуациями,сложившимися в жизни отдельных людей, или семей, или предприятий, — таквот, абсолютное, подавляющее, практически полное внимание корреспондентовпородили вопросы, связанные с проблемами питания и очистки организма. Проблемачистоты внутренних органов, «потрошков», как мы их с моими товарищами ипомощниками называем, оказалась для подавляющего большинства читателей наиболееживотрепещущей.