Клэр замотала головой, не в силах вымолвить ни слова. Она наблюдала за тем, как Том ставит поднос на ее письменный стол, и чувствовала малодушный порыв спастись бегством. Клэр, вероятно, так бы и поступила, если бы ее ноги неожиданно не налились свинцом, так что она не могла заставить себя сдвинуться с места, а стояла неподвижно и мысленно молила бога об избавлении.

Очевидно, вид ее и в самом деле был чрезвычайно жалким, потому что Том забеспокоился:

— Пожалуйста, мисс Монтегю, не принимайте это так близко к сердцу. Не ваша вина, что выходит еще одна из этих книжонок!

Клэр показалось, что комната закружилась вокруг нее.

— Не моя? — прошептала она.

— Конечно, нет! — Том взял ее за локоть и повел к стулу за письменным столом. — Матерь божья, вы дрожите как осиновый лист! Можно подумать, что вы имеете какое-то отношение к этим книжонкам про Тома-Таскалусца!

Поскольку Клэр и в самом деле имела некоторое отношение к книгам про Тома-Таскалусца, ей было непросто подыскать подходящий ответ. Дайана вспорхнула с кресла и подплыла к ней. Том заулыбался Дайане такой ласковой и теплой улыбкой, что Клэр стало еще хуже.

— Позволь мне разливать чай, моя дорогая! Я только что говорила мистеру Партингтону, что ты, несомненно, старалась пощадить его чувства, когда спрятала эти ужасные книжки под подушкой.

— Неужели?

Поскольку Клэр прекрасно знала, что Дайана соображает не слишком быстро, такая находчивость повергла ее в полное изумление. И лишь потом, когда разбегающиеся мысли Клэр пришли в относительный порядок, она отметила эпитет, которым Дайана наградила ее книги.

— Правда-правда, мисс Монтегю, — поспешно подтвердил мистер Олифант и несколько раз подмигнул ей, словно у него разыгрался нервный тик.

— Вы напрасно так щадите мои чувства, мисс Монтегю! К настоящему времени я почти свыкся с этими книжонками. Несмотря на то что я их совсем не одобряю, вам не стоит прятать их от меня. Кроме того, я уверен, что мой дядюшка Горди сделал на них неплохое состояние, и мне грех жаловаться, поскольку именно я его унаследовал.

Клэр недоуменно посмотрела на Тома. Как бы то ни было, сегодня она во второй раз почувствовала, что фортуна протягивает ей руку, и схватилась за нее изо всех сил. Ей оставалось только благодарить судьбу и своих друзей.

— Я… я просто не хотела расстраивать вас в первые дни в вашем новом доме, мистер Партингтон.

— Благодарю вас, мисс Монтегю, вы очень предупредительны. Но вы же прекрасно знали, что рано или поздно новый роман попадется мне на глаза!

Том взял томик из рук Дайаны и принялся его рассматривать.

«По крайней мере он не сердится — просто немного раздражен и слегка озадачен», — с облегчением подумала Клэр.

Однако оказалось, что обрадовалась она рано.

— Я не могу понять одного: откуда они тут взялись? — заметил Том. — Похоже, это предварительный тираж. Судя по дате, публикация должна состояться в январе будущего года, а до него еще целых два месяца.

Клэр в смятении посмотрела на мистера Олифанта, но его взгляд был прикован к Дайане, и она поняла, что помощи от него жать нечего. Стараясь по возможности не отступать от истины, Клэр неуверенно пробормотала:

— Их… Их привез мистер Олифант. Видите ли, он вращается в издательском мире, и ему было известно, как сильно покойный мистер Партингтон любил эти книги. — И добавила почти вызывающе: — Как и многие из нас, которые по крайней мере не считают их ужасными. Верно, мистер Олифант?

Услышав свое имя, Олифант вздрогнул и вышел из ступора:

— Что? О! Ну, да! Это я привез их для мистера Партингтона… поскольку не знал, что они ему уже не понадобятся.

— А может быть, это все-таки авторские экземпляры? — негромко усмехнулся Том. — С чего бы моему дядюшке так любить подобные произведения?

Немного придя в себя, Клэр уселась и машинально пригладила волосы, хотя из ее прически никогда не выбивалось ни одной непослушной пряди.

— А по-моему, мистер Партингтон, многих может восхищать сильный характер и благородная натура Тома-Таскалусца.

— Тут она права, Том, — поддержал Клэр Джедидайя. — Этот парень, Кларенс Мактег, создал настоящего героя.

— Это не совсем так, мистер Сильвер, — возразила Клэр, все еще обиженная за своего любимца. — Всем известно, что у Тома из Таскалусы имеется реальный прототип.

— Чепуха! — воскликнул человек, который менее всего претендовал на эту роль. — Если желаете знать мое мнение, Мактег создал настоящего монстра.

— Ну, не такого уж и монстра, мистер Партингтон! — заметила Дайана, но так неуверенно, что Клэр разозлилась.

— Разумеется, Кларенс Мактег не создавал никаких чудовищ, — заявила она. — Эти книги были написаны, чтобы восславить благородного солдата и уважаемого гражданина. Любой юноша захочет подражать Тому Парди из Таскалусы. Но если… если эти книги приводят вас в такое недоумение, мистер Партингтон, вы можете просто не читать их!

Том снова рассмеялся:

— Мне было известно, что вы любили моего дядюшку, но я не знал, что вы такая горячая защитница его романов, мисс Монтегю. Вы казались мне такой здравомыслящей женщиной… Остается только надеяться, что вы заметили в этих книжонках нечто, что ускользнуло от моего внимания.

— Скорее всего вы не далеки от истины, — пробормотала Клэр, защищаясь, хотя чувствовала, что преимущество на его стороне.

— Не сомневаюсь, мисс Монтегю. — Том братски улыбнулся ей. — Вам уже лучше?

Клэр решила, что ей давно пора взять себя в руки и приступить к своим прямым обязанностям, за которые ей платят. Встав со стула и откашлявшись, она объявила:

— Да, спасибо. Простите, я вела себя глупо, мистер Партингтон. Позвольте, я буду разливать чай.

— Это будет замечательно.

Дайана снова вспорхнула на кресло, а трое джентльменов уселись на узкой кушетке, словно сардины в банке, зажав толстого мистера Олифанта в середине. Клэр раздала им чашки и пирожные, а сама уселась за свой стол, размышляя, как долго еще сможет выдержать эту игру. И сумеет ли, поскольку уже прибегла ко лжи, когда-нибудь сознаться во всем.

Том счел несправедливостью природы то, что Клэр Монтегю, не обладая такой красотой, как ее подруга, имеет такую ранимую душу и незаурядный ум. Клэр вставляла в разговор исключительно уместные замечания, а ее краткие рассказы искрились юмором и наблюдательностью. Они часто вызывали у него смех, а Том всегда ценил людей, которые могли заставить его смеяться.

На красавицу Дайану было очень приятно смотреть, но зато она извергала целые потоки бессмысленной болтовни, и большинство ее историй вращались в основном вокруг нее самой. Более того, когда Дайана предпринимала попытку о чем-то поведать окружающим, то почему-то считала необходимым начинать издалека. Поэтому к тому времени, когда она наконец добиралась до сути, Том неизменно зевал и мечтал об одном: чтобы красотка наконец замолчала.