Теперь, разгромив сторонников Помпея, Цезарь решил попытаться унять любое враждебное чувство, направленное против него со стороны проигравшей партии. И с этой целью он приказал вернуть на место статуи Помпея Великого, которые были сняты со своих пьедесталов. Более того, Цезарь простил и даже дал должности нескольким лидерам партии сторонников Помпея, а именно Бруту и Кассию, которые впоследствии оказались в числе его убийц. Затем он приступил в Риме к подготовке своей кампании на Востоке, а тем временем начал проводить в жизнь многие административные реформы, которые зрели в его неугомонном мозгу. По-видимому, большую часть этого времени Цезарь жил в том доме, где хозяйкой была его жена Кальпурния, но можно не сомневаться, что он был постоянным гостем и на своей загородной вилле и проводил все свои свободные часы в обществе Клеопатры, которая оставалась в Риме до его смерти.

Теперь римляне начали осыпать Цезаря почестями, а правительство, которое он учредил, не замедлило оправдать свое существование, приняв большинством голосов решение о предоставлении ему безотзывной власти. Он стал консулом на десять лет, и ходили разговоры о том, чтобы назначить его диктатором пожизненно. Сенат стал просто инструментом для осуществления его приказов; сенаторы так мало занимались созданием новых законов на родине или нюансами управления зарубежными землями, что Цицерон может жаловаться на то, что на своей официальной должности Цезарь принимал благодарность от восточных владык, имена которых он раньше и не слышал, за свое восхождение на троны царств, о которых он понятия не имел. Интересы Цезаря охватывали весь римский мир, и правительство в Риме исполняло все его желания точно так же, как несведущий совет директоров какой-нибудь компании с иностранным капиталом следует советам своего переезжающего с места на место управляющего. Цезарь так долго находился в других странах, а его войны носили его по таким уголкам обитаемого мира, что Рим казался ему не более чем штаб-квартирой его исполнительной власти, к тому же не очень удобной. Кроме того, близкие отношения Цезаря с Клеопатрой определенно расширили его кругозор и ощутимо помогли ему стать арбитром в отношениях зависимых от Рима стран. Такие далекие города, как Александрия, для него уже были не столицами чужеземных государств, а местом заседания местного правительства фактически в его собственных владениях. А трон, на который Цезарь постепенно поднимался, находился на такой высоте, с которой можно было в определенной степени контролировать народы и страны всей земли.

Теперь римляне начали открыто обсуждать тему его восхождения на трон. В открытую говорили, что Цезарь хотел сделать себя царем, а Клеопатру царицей, а в дальнейшем намеревается перенести свое правительство в Александрию или какой-нибудь другой город на Востоке.

Те, кто изучает совместную жизнь Клеопатры и Цезаря, не могут не задавать себе вопрос: насколько царица влияла на мысли диктатора в то время? На протяжении этих последних лет своей жизни, которые отмечены величием Цезаря и отводят ему уникальное место в истории, Клеопатра была с ним в очень близких отношениях, и, насколько нам известно, в мире не было другого мужчины или женщины, которые имели бы такие богатые возможности для того, чтобы сыграть влиятельную роль в его карьере. Если Клеопатра была заинтересована, – а мы знаем, что она была заинтересована – в благоденствии своей страны и ее царской династии, или в карьере своей и Цезаря, или в судьбе своего сына, то совершенно невозможно предположить, что она не обсуждала вопросы управления государством с человеком, который, по сути, был ее мужем. В будущем Клеопатра станет достаточно сильной, чтобы сыграть одну из крупных политических ролей в истории, обращаясь с подвластными царствами и армиями, как обычная женщина занимается домом и обращается с прислугой. А зная ее характер, который рас крылся перед нами в годы после смерти диктатора, глупо предполагать, что в Риме она держалась в стороне от всех его замыслов и планов, считая себя способной удержать внимание владыки мира будуарными развлечениями и альковными утехами. Ее личность не доминирует в последние годы Римской республики не просто из-за ее распутной жизни с Антонием и их трагической смерти, а потому, что ее личность была такой неотразимой, что она в немалой степени воздействовала на дела римского мира. Я придерживаюсь того мнения, что имя Клеопатры было бы вписано в историю этого периода, даже если бы события, кульминацией которых стала битва при Акции, никогда не произошли. Романтическая трагедия ее связи с Антонием завладела вниманием людей и отвлекла историков от фактов более раннего периода ее жизни. Существует тенденция совершенно пренебрегать влиянием, которое она оказывала на политику Рима в течение последних лет жизни Цезаря. Взгляды историков прикованы к драме в Египте, а рассказ о жизни Клеопатры на вилле диктатора в Риме игнорируется. Тем не менее кто окажется настолько смелым, чтобы утверждать, что царица, судьба которой была связана с судьбой Цезаря, когда он был на вершине власти, не оставила никакого следа на событиях того времени? Когда Клеопатра прибыла в Рим, ее взгляды на жизнь, вероятно, резко контрастировали с взглядами на жизнь римлян. Республика была все еще принятой формой правления, и еще не было никакого определенного движения к монархизму. Об императорах будущего, власть которых передавалась по наследству, еще никто и не мечтал, а цари далекого прошлого были почти забыты. Теперь, хотя можно предположить, что Клеопатра, контактируя с миром, переняла умеренно разумный взгляд на свое положение, все же не может быть сомнений в том, что ощущение своей царской и божественной личности в ней не дремало. Ее воспитание и образование, как я уже говорил, а теперь и лесть Цезаря, вероятно, повлияли на ее мышление настолько, что осознание своего царского происхождения было в ней во все времена почти преобладающим ее качеством. И было бы действительно странно, если бы мысли диктатора были защищены от проникающего влияния этой атмосферы, в которой он предпочитал проводить большую часть своего времени. Уж не сам ли Рим дал Цезарю побуждающий толчок, тот Рим, который не знал монархии на протяжении четырехсот пятидесяти лет (власть царей в Риме была уничтожена в 510 или 509 г. до н. э. – Ред.)? Но, признавая, что Рим созрел для монархии и что обстоятельства в какой-то степени вынуждали Цезаря к этой форме правления, можем ли мы заявлять, что диктатор по своей воле выбрал бы самодержавие и даже божественный статус так быстро, если бы его супругой не была царица и богиня?

В последние месяцы своей жизни, а именно начиная с его возвращения в Рим в начале лета 45 г. до н. э., после Испанской кампании, и до его убийства в марте следующего года, Цезарь энергично продвигал свои планы в отношении монархии. Сначала казалось, что он намеревается завершить свои восточные завоевания перед тем, как совершить попытку получить трон. Но теперь долгая задержка в подготовке к войне с Парфией заставила его почувствовать нетерпение, которое больше нельзя было сдерживать. К тому же его внимание привлекло старое пророчество, в котором говорилось, что парфяне не подчинятся, пока на них не пойдет войной римский царь. И Цезарь был достаточно суеверен (как и все римляне и остальные люди того времени), чтобы такое заявление оказало на него заметное влияние. Мало-помалу он присваивал царские привилегии, ежедневно добавляя царственности в свой облик и забирая себе все больше самодержавной монархической власти.