Прищурившись, Селена поглядела в указанном направлении. Такие же дюны — и ни малейших признаков крепости.

— Два миля! — крикнул ей кочевник. — Они тебя найти.

Селена хотела расспросить об ориентирах, но кочевника уже не было. Он торопился поскорее убраться отсюда. Селена с досады обругала его, но легче от этого ей не стало. Две мили. Сколько же времени и сил отнимет у нее последний отрезок пути до крепости Молчаливых ассасинов?

Она достала бурдюк с водой: тот был пугающе легким. Сделав несколько глотков почти горячей, начинающей протухать воды, Селена потуже завязала шарф на лице и двинулась на юго-запад.

Песок и ветер. Больше в этом мире не было ничего.

Несколько часов спустя Селене понадобилось все ее самообладание, чтобы не нырнуть в один из дворовых прудов или не напиться из какого-нибудь журчащего ручейка, что текли здесь повсюду. Встретив ее, никто из стражников не предложил ей воды. Они передали Селену молчаливому человеку, и тот повел ее по бесконечным коридорам крепости, выстроенной из красного песчаника. Видимо, и сопровождающий не догадывался, как ей хочется пить.

Селене казалось, что она прошла не две, а все двадцать миль. Она боялась, что вообще не доберется до крепости. Поднимаясь на гребень очередной дюны, она видела все тот же однообразный пейзаж. А когда уже решила раскинуть шатер, что-то заставило ее преодолеть склон соседней дюны. Оттуда она увидела сочную зелень деревьев и кустов, среди которой краснели стены старинной крепости. Между двумя громадными песчаными склонами располагался оазис.

Наверное, пустыня забрала из ее тела всю жидкость. Селену пошатывало.

«Только бы не грохнуться в обморок», — с опаской думала она.

Как всегда, ей помогла злость на себя. Она ведь не кто-нибудь, а Селена Сардотин — величайший ассасин Адарлана — и должна соответствовать своей репутации. Идя с высоко поднятой головой, она по привычке запоминала расположение дверей, окон и мест, где стояли караульные. Сопровождающий вел ее мимо площадок под открытым небом. Там, вдвоем и поодиночке, упражнялись люди разных возрастов и оттенков кожи. Судя по лицам, они съехались сюда из всех уголков континента. На некоторых площадках было тихо, но не безлюдно. Те, кто находился там, сидели, предаваясь размышлениям и созерцанию.

Сопровождающий повел ее по узкой лестнице наверх. Здесь Селена впервые насладилась прохладой. Но стоило им выйти в широкий открытый коридор, как жара вновь набросила на них свое душное покрывало.

Для места, где обитали Молчаливые ассасины, здесь было довольно шумно. В кустах и ветвях деревьев жужжали и стрекотали насекомые, щебетали птицы. Весело журчали многочисленные ручьи, полные прозрачной воды. К естественным звукам примешивались лязг оружия упражняющихся и их голоса.

Коридор уперся в стену с несколькими большими дверями. За все время сопровождающий Селены не произнес ни слова. Она украдкой разглядывала его. Средних лет, жилистый. Темно-коричневый загар покрывал кожу. Лицо и руки испещрены белыми нитями шрамов.

В зале, куда они вошли, местами было светло, а местами — сумрачно. Голубые деревянные колонны подпирали галерею, тянувшуюся по обеим сторонам. В ее сумраке и за колоннами Селена сразу ощутила чье-то настороженное присутствие. Было ли здесь так заведено, или неведомые стражи появились из-за нее — неясно. Но если верна вторая догадка, что ж, Молчаливые ассасины знали, с кем имеют дело. Это хорошо.

Здесь тоже была вода. По полу, вдоль стеклянных берегов, текли ручейки. Мозаичная дорожка, выложенная зелеными и голубыми плитками, вела к возвышению, где среди пальм в кадках и мягких подушек восседал человек в белых одеждах.

Наверное, когда-то у него было имя, но мир знал его как Немого Учителя. На вид ему было не больше пятидесяти, хотя до встречи он представлялся Селене древним старцем. Не опуская головы, она шла рядом с сопровождающим и продолжала глядеть на Учителя. Трудно сказать, был ли он смуглым от природы, или таким его сделало солнце. Учитель улыбался одними губами. Чувствовалось, в молодости он был очень обаятельным. Ни в его руках, ни на поясе оружия не было, зато двое слуг, обмахивающих Учителя опахалами из пальмовых листьев, были вооружены до зубов. Сопровождающий Селены остановился на почтительном расстоянии и поклонился.

Она тоже поклонилась, затем откинула капюшон, стыдясь своих спутанных, давно не мытых волос. За две недели странствий по пустыне ей не удалось даже толком умыть лицо. Ладно, что есть, то есть. Да и едва ли этого человека можно сразить красотой.

Немой Учитель окинул ее взглядом и кивнул. Сопровождающий подтолкнул Селену локтем. Она прокашлялась, смачивая пересохшее горло остатками слюны, и шагнула к возвышению.

Услышать слова Немого Учителя она не рассчитывала. О его добровольном обете молчания, принятом много лет назад, знали повсюду. Это не избавляло Селену от необходимости представиться. Аробинн подробно рассказал ей, что и как говорить. Фактически приказал. На сей раз — никаких вымышленных имен, никаких масок и прочих уловок, позволявших скрывать ее истинное обличье. Поскольку она столь наплевательски отнеслась к делам и замыслам Аробинна, он более не намерен поддерживать ее легенды. Селена пыталась убедить его хотя бы частично сохранить тайну ее личности. Ну зачем Молчаливым ассасинам знать, кто она такая? Однако Аробинн был непреклонен. У нее будет месяц на то, чтобы снискать расположение Немого Учителя. Затем она должна вернуться и привезти письмо, в котором тот собственноручно засвидетельствует, что доволен успехами, проявленными Селеной Сардотин. (Да-да, Селеной Сардотин.) Если такого письма не будет, ей лучше перебраться жить в другой город. А еще лучше — на другой континент.

— Спасибо вам, Учитель Молчаливых ассасинов, за дарованную мне аудиенцию, — произнесла Селена, мысленно ругая себя за вялость и бесцветность слов.

Она приложила руку к сердцу и опустилась на колени.

— Я Селена Сардотин, подопечная Аробинна Хэмела, Предводителя ассасинов Севера.

Последнее слово она добавила сама. Едва ли Немому Учителю понравится, что Аробинн именует себя Предводителем всех ассасинов Эрилеи.

Лицо человека в белых одеждах оставалось бесстрастным. Трудно сказать, одобрил ли он услышанное или нет. Но тех, кто прятался в сумраке галереи и за колоннами, такая речь явно впечатлила. Селена поняла это по сопению и шарканью ног.

— Мой наставник передал вам смиренную просьбу: он хочет, чтобы вы обучили меня вашему искусству, — продолжила Селена, давясь каждым словом.

Обучать ее их искусству! Это было равнозначно пощечине, прилюдно влепленной ей Аробинном. Селена опустила голову, чтобы Учитель не видел ее разгневанного лица.

— Я в вашей власти, — почти шепотом добавила она и вскинула руки ладонями вверх, выказывая смирение и готовность подчиняться.

Ответа не было.

Ее щеки горели жарче солнца пустыни. Головы она не поднимала, а руки держала по-прежнему ладонями вверх. Рядом послышался шелест одежды и тихие, почти беззвучные шаги. Селена увидела пару темно-бронзовых босых ступней. Чей-то сухощавый палец задрал ее подбородок… На нее глядели глаза Учителя. Они были цвета морской волны. Селена не осмелилась шевельнуться: одним легким движением этот человек мог сломать ей шею. Она догадалась, что это проверка на доверие.