Я вспомнила, как я намучилась с маленькой Аськой, и согласилась. Свекровь вечно придумывала себе какие-то дела, чтобы не забирать ее из садика, и мне приходилось лететь сломя голову.

– Так, перебивался разными работами, – продолжал Кирилл, – а знаешь, сколько на больного денег надо? Уколы, да процедуры, да соседке платил тете Тоне, она с матерью сидела, пока я работал. Экстрасенса даже приводил Женька – все без толку, только деньги взял, а ничем не помог.

– А что же теперь?

– Теперь Женька обещал с работой помочь, – вздохнул Кирилл.

– У тебя семья, возвращайся к ним.

– Там мое место занято, – он усмехнулся, – да все равно привык уже один, так лучше.

И опять я согласилась, ведь нам с Аськой тоже вдвоем было лучше.

– А ты думала, я алкоголик? – невесело рассмеялся Кирилл.

Хорошо, что в темноте было не видно, как я покраснела. Черт бы побрал Галку с ее житейской мудростью!

Среди ночи я проснулась и увидела, что Кирилл со стоном поднялся и сделал несколько неуверенных шагов к двери.

– Постой, Кирилл, я помогу!

– И туда меня провожать будешь? Спи, сам справлюсь.

Он вышел в коридор, тщательно прикрыв за собой дверь. Ее сумочка стояла на трехногом столике под зеркалом. Хорошо еще, зеркало не разбили, сволочи! Он быстро просмотрел все отделения сумочки, хотел найти паспорт или еще какие-нибудь документы, чтобы узнать побольше об этой странной девице, которая вошла в его жизнь и теперь, похоже, втягивает его в крупные неприятности. У нее самой тоже проблемы, это видно невооруженным глазом, вопрос только, какие. Когда она серьезно смотрела на него своими огромными серо-синими глазищами, он готов был поверить во все, что она рассказывала, в любую чушь, но потом наваждение проходило.

Паспорта в сумочке он не нашел, зато обнаружил конверт с фотографией. Осторожно оглянувшись на дверь, он взял конверт и заперся в туалете. Там он вынул фотографию, держа ее аккуратно за уголок. Вот это да! Он так и знал, что дело нечисто! Убитый Вадим, его явно пытали, и Татьяна собственной персоной. Она, конечно, будет говорить, что ничего не помнит. Так вот почему она так боится полиции! Очевидно, ее шантажируют, не сама же она себя сфотографировала. Не будь во всем этом замешана Валентина, он бы потащил эту криминальную девицу в полицию. Но Вадим был в доме его друга, они все окажутся замешанными в темную историю, этого он не может допустить. На Валентину ему, конечно, плевать, они друг друга терпеть не могут, но она Женькина жена.

Он убрал фотографию обратно в сумочку, вернулся в комнату и лег. Таня дышала во сне ровно. Он вспомнил ее тревожные глаза совсем рядом, когда она сегодня обтирала ему голову влажным полотенцем, ее ласковые руки и понял, что его тянет к ней, несмотря ни на что.

Я проснулась рано и решила перед работой забежать домой переодеться. Кирилл открыл глаза и смотрел на меня довольно хмуро.

– Как ты себя чувствуешь?

– Нормально, – коротко ответил он.

Я быстренько умылась, кое-как подкрасилась и из трех оставшихся яиц, одного помидора и куска колбасы соорудила наскоро завтрак. Мы выпили кофе, и я собралась уходить. Кирилл опять лег, на лбу у него выступила испарина.

– Кирилл, да у тебя нет ли температуры?

Я села на край дивана, погладила его по щеке и прикоснулась губами к его лбу, причем вовсе не собиралась этого делать, оно как-то само получилось. Он протянул руку и погладил меня по волосам.

– Не уходи, – прошептал он.

В мгновенье ока я одним прыжком оказалась у дверей.

– Мне надо на работу, я уже опаздываю.

– Ну, как знаешь.

– Как знаешь, – повторил он, когда за ней захлопнулась дверь.

Морщась, он поднялся, собрал постель, потом отдохнул немного, приподнял спинку дивана и оставил его в полуразложенном состоянии. Затем он встал на колени и сунул руку между боковой стенкой и подушками. Диван был старый, и только он знал, что иногда некоторые мелкие предметы случайно проваливаются внутрь. Кирилл искал наудачу и нашел. Он вытащил руку с зажатой в ней безделушкой в виде паучка из зеленого стекла. Глазами служили черные бусинки, а проволочные лапки торчали в разные стороны. Он внимательно рассмотрел брошку со всех сторон, потом доковылял до письменного стола и после долгих поисков нашел там маленькую крестовую отвертку. Отвинтив два крошечных винтика сзади, он вытащил из брошки очень маленький круглый черный предмет. Это была кассета с микропленкой. Он побоялся лезть внутрь, чтобы не испортить пленку, запихнул кассету обратно в брошку и убрал в надежное место – опять в диван. После этого лег и надолго задумался.

Перед обедом меня вызвали в магазин из офиса, сказали, что спрашивает какая-то женщина. К моему величайшему изумлению, этой женщиной оказалась Альбина – приятельница Валентины, с которой мы познакомились на той трижды проклятой вечеринке. Я и забыла, что мы с ней перекинулись тогда парой слов, она узнала, что я работаю в магазине сантехники, и сказала, что зайдет, а я ее необдуманно приглашала.

Пришлось водить ее по магазину, все показывать. Альбина сказала, что делает ремонт и что ей много всего нужно. Тогда я свела ее с продавцом Костей, они стали обсуждать подробности. Она столько всего набрала, что Миша разрешил сделать ей скидку пять процентов. Крупным покупателям в нашем магазине почти всегда полагается скидка, но Альбина этого не знала и решила, что это я замолвила за нее словечко. Чувствуя себя обязанной, она пригласила меня выпить с ней кофе. Мне как раз надо было в пенсионный фонд, поэтому я решила совместить приятное с полезным. Когда мы уселись с Альбиной в кафе недалеко от магазина, оказалось, что общих тем у нас для разговора мало, поэтому мы начали говорить о Валентине. Альбина сказала, что Валентина стала совершенно невозможна, что со всеми ссорится, а от людей не скроешься, и среди знакомых ходят слухи, что у нее неприятности – не то с бизнесом что-то не в порядке, не то с мужем разводится.

– Да что ты? – ахнула я.

Да, и она, Альбина, как-то случайно видела ее с двумя такими черными молодыми людьми подозрительного вида.

– Чеченцы? – я сделала вид, что ужаснулась.

– Хуже! – усмехнулась Альбина. – Это арабы.

– А откуда ты знаешь? – мне уже не надо было делать вид, что я удивляюсь.

Альбина посмотрела на меня очень серьезно.

– У меня родственники в Израиле. Я туда часто езжу, живу подолгу. Там навидалась я этих арабов. На иврите-то я говорю немного, а по-арабски не понимаю, но на слух этот язык узнаю. И уж ты не сомневайся, чеченца от араба я отличу по внешнему виду. Тем более что эти… не нравятся они мне.

Я вспомнила, с какой кошачьей грацией двигался тот смуглый молодой человек, который убил или ранил владельца пресловутых «Жигулей», и поняла, что эти арабы мне тоже не нравятся.