Тарас хоть и был не из самых чувствительных, но смотреть на агонию животных не любил. А потому опустил взгляд и уставился на лужу крови, которая образовалась у ног Деметрия рядом с костром. Но командир агелы истолковал этот взгляд по-своему.

– Завтра мы все равно уйдем отсюда, так что мухи нам не страшны, – сказал он Тарасу, отбрасывая от себя тушу козленка, быстро подхваченную ловким Плидистратом, – снимите с него шкуру да зажарьте поскорее.

А когда спустя всего десять минут Плидистрат вернулся со шкурой козла и положил ее под ноги Деметрию, тот вдруг спросил, обращаясь сразу ко всем членам агелы:

– А где наш лучший кифаред? Я хочу петь.

– Верно, – раздались голоса. – Какой же пир без песен.

– Эй, Орест, неси сюда свой инструмент! – крикнул оказавшийся рядом Книд. – Мы будем петь веселые песни.

«Ну сейчас начнем гулять на всю ивановскую», – впервые от души усмехнулся Тарас, заметив, как на зов к костру протолкался сквозь более рослых соплеменников невысокий Орест. Длинноволосому парню было лет пятнадцать, одет он был, как и все, а когда сел, то на его коленях Тарас заметил какие-то деревянные гусли с натянутыми вдоль них струнами из неизвестного материала. Спецназовец был заинтригован. Такого он еще не видел.

Но местного кифареда это мало интересовало. Он передернул струны и, заиграв нехитрую мелодию, сам же запел высоким голосом:

– Наши славные предки жизнь проводили в походах…

Остальные, дав кифареду пропеть несколько строк, подхватили припев:

– Убей врага во славу Аполлона и в Дельфы принеси ему дары!

Поглядывая, с каким единодушием все собравшиеся у костра затянули этот военный марш, Тарас окончательно убедился, что его окружают не малолетние преступники, а молодые спартанцы. Если бы это было иначе, то сейчас тут звучала бы «Мурка» или еще какой-нибудь шансон из блатного репертуара, а не патриотические песни, прославлявшие древних героев. Тарас слушал кифареда во все уши, понимая почти все слова, но хоть и не был большим знатоком музыки, решил, что песня не слишком заумная. Орест перечислял один за другим все подвиги каких-то древних героев, достойных славы самого Геракла, и нахваливал при этом их мужество. Просто и понятно. Да и музыка тоже раскладывалась, насколько мог судить спецназовец, всего на несколько аккордов. Но слушателям нравилось. Они даже пришли в восторг, когда в очередной раз затянули «Убей врага во славу Аполлона!». Чтобы не слишком отделяться от своего нового коллектива, Тарас тоже подпевал вполголоса и постепенно ощутил общий кураж. Песня был простая, но бодрая, и хорошо заряжала.

Спев еще пару подобных гимнов героям и достойным бойцам, разгулявшиеся спартанцы дождались того момента, когда козленок будет хорошенько зажарен, и быстро съели его небольшую тушку, запивая водой. Отовсюду раздавались крики, восхвалявшие разных богов, но чаще всего спартанцы хвалили Зевса и Аполлона.

– Все, – внезапно прекратил всеобщее веселье Деметрий, когда последние крохи еды исчезли в желудках. – Пир окончен. Всем спать. Завтра мы отправляемся в ночной поход и меняем стоянку. Надо хорошенько отдохнуть.

Шум мгновенно стих. Все разбрелись по своим лежанкам из тростника, не считая нескольких дозорных, в обязанности которых входило всю ночь бродить вокруг лагеря и поддерживать огонь.

Удивленный такой дисциплиной, – никто даже не пикнул, чтобы спеть еще одну песню или нажарить еще птицы, запасы которой имелись, – Тарас бросил взгляд на Деметрия и поднялся, направляясь к своей лежанке.

– Отличный был пир, – похвалил он командира на прощание.

– Будет, что вспомнить, когда встретимся в царстве Аида, – весело кивнул Деметрий, направляясь к своему лежбищу. А у Тараса, еще не привыкшего к местному юмору, по коже пробежали мурашки. В этом лагере к смерти все относились как к чему-то очень близкому, что может наступить в любое мгновение. И, судя по всему, этого никто не боялся. Или делал вид, что не боялся. «Может, это у них по молодости? – подумал Тарас, с наслаждением устраиваясь на тростниковом ложе. Уставшее с непривычки тело требовало отдыха. – Впрочем, наверное, тоже выучка».

Тарас уже заметил, что все парни, несмотря на разницу в возрасте, вели себя примерно одинаково. Старались не обращать внимания на жару днем, холод ночью, и голод, царивший до сегодняшнего дня в лагере. Терпеть боль и никогда не жаловаться, что бы ни случалось. Молодежь беспрекословно подчинялась старшим. А старшие своему командиру. Хотя иногда и возникали стычки и даже настоящие драки. Но и они, похоже, считались нормой жизни. Во всем этом чувствовалась какая-то система, явно навязанная взрослыми спартанцами своему подрастающему поколению. И, засыпая, Тарас, что-то читавший об этом урывками в пошлой жизни, пытался припомнить ее название. Довольно долго это не получалось. В голову лезли всякие ниндзи, джиуджитсу, самураи, камикадзе и шахиды. «Агогэ»[21], – все-таки вспомнил Тарас и заснул, успокоившись.

На следующее утро Деметрий, перекусив овощами, снова ушел с группой из десяти человек на разведку. А Тарас, хорошо выспавшийся и отдохнувший, решил немного поразмять мышцы, онемевшие от вынужденного безделья.

Умывшись холодной водой из ручья, он побродил по берегу, прислушиваясь к своим ощущениям. Присмотрел средней величины камень и несколько раз осторожно поднял его до груди. Мышцы на боку напряглись, но выдержали. Тогда он присел и проделал то же самое, но уже над головой. Спина загудела, однако Тарас ощутил, как оживают благодарные мышцы, которым постоянно нужно давать работу. И он решил продолжить.

Осмелев, Тарас немного поразмялся, сделав десяток приседаний и потянув мышцы ног, осторожно перекидывая вес тела с одной ноги на другую. Затем потянул руки, мышцы груди и спины, вспомнив кое-что из курса подготовки десантника и дополнив его упражнениями, освоенными уже на службе в «Тайфуне». Тело постанывало, но быстро приходило в норму. Тогда он стал вспоминать «ката» и передвигаться как завзятый каратист по каменистому берегу, то и дело обозначая удары и шумно выдыхая. Разве что доски не начал ломать.

За разошедшимся бойцом во все глаза наблюдала молодежь, выполнявшая повинность по расчистке лагеря от остатков вчерашнего пиршества, и несколько «бывалых» парней, среди которых были и его лекари: долговязый Эгор и крепкосбитый Архелон.