— Это для Сокола! — Чеслав готов был броситься в драку.

— Пусти ее, Борислав, а то еще зараза какая приключится от нее, — с опаской в голосе присоединился к разговору длинный Серьга, напарник Борислава по сторóже. — Если что, мы ее не видели.

Борислав, немного поколебавшись, отступил.

— Вот и ладно, детки, — необычно сладким голосом произнесла Мара и вошла в городище.

Осторожно продвигаясь по селению, Чеслав и Мара добрались до жилища старого Сокола.

— Погоди, Мара, я сперва посмотрю, что там внутри, — тихо сказал Чеслав знахарке и вошел в хибару.

Переступив порог, юноша разогнулся и едва не задел головой крышу, которая, казалось, придавила этот вросший в землю домик. В тесной, почти крохотной хатенке стоял густой полумрак, с которым тщетно боролись догоревшие поленья в очаге. Чеслав не сразу рассмотрел лежащего в углу Сокола и две фигуры, склонившиеся над ним. Обратив внимание на вошедшего юношу, одна из фигур двинулась ему навстречу. Это была Руда, дочь Сокола и единственная хозяйка его жилища. Жена старого охотника умерла еще лет десять назад, и теперь в его жизни если и было что дорогое, то это дочь.

— Здравствуй, Чеслав! — разглядев гостя, кротко поприветствовала его девушка.

Было видно, что ее глаза припухли от слез, но в присутствии посторонних она старалась сдерживать себя и быть гостеприимной хозяйкой. — Проходи, не стой у порога.

— Как отец?

Руда печально покачала головой. Только теперь, когда его глаза привыкли к полумраку, Чеслав смог рассмотреть второго присутствующего у ложа раненого. Это был волхв Колобор. Казалось, он совсем не заметил появления молодого человека. Что-то тихо бормоча, но так, что смысл его слов невозможно было разобрать, волхв медленно покачивался вперед-назад. Глаза его были закрыты. Сокол лежал на своем ложе необычно спокойный и бездеятельный. Его бледное, обескровленное лицо казалось уже не таким свирепым. А торчащие во все стороны волосы придавали ему даже какой-то смешной вид. Но присутствующим было не до смеха. Дыхание раненого было тяжелым, неровным, время от времени из его горла вырывались свистящие хрипы.

Неожиданно Колобор прекратил свое бормотание. Проведя рукой по лицу лежащего, волхв наконец открыл глаза. Затем он достал откуда-то из своей хламиды амулет и надел на шею Соколу.

— Что скажешь, мудрый Колобор? — не удержался Чеслав.

— А, это ты, сын Велимира?! — Волхв посмотрел в его сторону и, помолчав, изрек: — Все во власти богов. Я просил за него и буду дальше просить у Великих. Река жизни еще течет, но все мелеет и мелеет. Если к утру не полегчает, он уйдет к предкам.

В тишине раздался сдавленный всхлип Руды. Но девушка постаралась подавить его.

— Значит, боги решат, что пришел его час. — Колобор строго посмотрел на Руду. — Все в их власти.

Еще раз дотронувшись до лица раненого и что-то невнятно прошептав, волхв вышел из жилища. Не сдержав себя от нахлынувшего горя, Руда со сдавленными рыданиями опустилась возле ложа отца. Чеслав выглянул за порог дома и тихо позвал:

— Мара!

Через несколько мгновений из темноты появилась знахарка.

— Видела, как Колобор вышел отсюда. Едва лбами не столкнулись. Он бы меня живьем съел.

Оглядевшись, она строго и повелительно сказала Руде:

— Не время еще рыдать, девонька, добавь поленьев в огонь, чтоб горел ярче. Мне видеть надо!

Как только огонь вспыхнул с новой силой, Мара подошла к очагу и распростерла над ним руки, прося у него помощи. Пошептавшись с огнем, она словно бы омыла руки в пламени и только тогда подошла к раненому. Долго всматривалась в его лицо и слушала дыхание. Затем решительно потребовала:

— Дайте мне стрелу, которой подстрелили его.

Руда поспешно протянула ей стрелу.

— Вот, Колобор достал из раны. — Девушка, подчиняясь строгой старухе, снова взяла себя в руки и с готовностью выполняла все ее распоряжения.

Внимательно изучив стрелу, Мара с сожалением заключила:

— Глубоко вошла. Кипяти воду, Руда, а ты, Чеслав, помоги мне перевернуть его. Да осторожно, детинушка!

Сделав все, что от него требовала знахарка, Чеслав вышел на улицу, чтобы не путаться у нее под ногами в тесном жилище. Он понимал, что сейчас проку от его присутствия в доме никакого, теперь все было в руках Мары.

После душной, натопленной хатки Чеслав с удовольствием вдыхал прохладный ночной воздух. Он прилег на пригорок и посмотрел на рассеянные по ночному небу светила.

«А не идем ли мы против воли Великих? — подумал Чеслав, но тут же отогнал эту крамольную мысль. — Если Мара сможет помочь Соколу, значит, она это сделает тоже по воле богов. А иначе и быть не может…»

О многом еще успел подумать Чеслав, потому как немало времени прошло, прежде чем Мара вышла из дома Сокола.

— Думаю, рановато пока что Соколу к предкам. Побегает еще по лесу мужик, — устало произнесла старуха, а потом, помолчав, добавила: — Не Соколу та стрела предназначена была.

— А кому? — осторожно спросил Чеслав.

— Сам мне скажи: кому?

Отряду, выступившему на поиски чужаков, которые ранили Сокола, так никого и не удалось обнаружить. С утра прошел дождь, и небесная вода смыла следы, оставленные разбойниками. Да и чужаки, видно, были не из тех, кто оставляет после себя много следов и знаков. Старый могучий Лес не помог искателям разгадать, кто же скрывается со злым умыслом среди его деревьев. Возможно, пришлые покинули эти места. Следопыты возвратились ни с чем… Сокол, борясь за жизнь, так и лежал в беспамятстве и горячке, а потому ничем не мог помочь в разгадке, кто же напал на него.

После посвящения юношей в мужчины в городище было принято устраивать большое празднество с обильным угощением и гостями из соседних селений. Не изменили традиции и теперь. Хозяйки принялись хлопотать у очагов, а их перепалки все громче раздавались по всему селению.

Празднеству предшествовала охота. За дичью для пиршества отправилось несколько ватаг.

Велимир выехал на охоту вместе с сыновьями. Не без удовольствия, гордясь сопровождающими его сыновьями, Велимир проехал через все селение за ворота городища. Не одна девица, а то и замужняя женка, любуясь, смотрела вслед таким молодцам. Ветер, конь Чеслава, радуясь, что наконец-то он вместе с хозяином отправляется в путь, выступал гарцующим ходом.

— Ну, не балуй, Ветер! — строго прикрикнул Чеслав, стараясь походить на сдержанного отца и тем самым скрыть свою радость от предстоящей охоты.

Будь он сейчас сам, то пустил бы Ветра во всю прыть и ястребом влетел бы в пределы леса.

Охотиться решили на кабана. К полудню добрались до места, где ранее были замечены лесные свиньи. Приблизившись к низине, в которой любило укрываться от зноя кабанье стадо, спешились. Тихо подошли к свиньям со стороны, противоположной ветру, чтобы их не учуяли. Велимир опытным взглядом присмотрел крупного секача, рывшегося в прошлогодней листве чуть поодаль от маток с поросятами. Оставив здесь Чеслава в качестве загонщика, он с Ратибором проследовал далее для засады.