Фергюс стиснул руку Марка и повел его дальше, мимо стоек с ружьями, готовыми к использованию в любой момент; в электрическом свете блестела смазанная сталь.

Фергюс взял ружье и протянул Марку.

— На нем твое имя. — Марк взял ружье в руки, тяжесть оружия в руках был ужасающе привычной. — Такое у нас единственное, но я, как только его увидел, сразу подумал о тебе. Когда придет время, попользуешься.

Снайперская винтовка П-14 обладает особой балансировкой в опытных руках, но Марк почувствовал, как у него внутри все сжимается.

Он молча вернул оружие Фергюсу. Тот подмигнул, прежде чем поставить оружие в стойку.

Как опытный экскурсовод, Фергюс самое интересное приберег напоследок. Он драматическим жестом откинул брезент с более тяжелого оружия, с толстым стволом и водяным охладителем, на стальном треножнике. Пулемет «максим» в его разнообразных вариантах обладает сомнительным достоинством: он убил больше людей, чем любое оружие, созданное гением человеческой изобретательности до него.

Этот пулемет относился к смертоносному семейству «Виккерс-Максимов.303 Марк 4», рядом стояли ящики с патронами, по 250 обойм в каждом. Пулемет способен посылать пули на 2440 футов со скоростью 750 патронов в минуту.

— Что скажешь, товарищ? Ты спросил, чем мы будем сражаться. Как тебе для начала?

В тишине Марк отчетливо расслышал слабый детский смех в зале над ними.

* * *

Марк одиноко сидел на самом высоком холме небольшого хребта, протянувшегося на запад; черные каменные склоны высовывались из плоской сухой земли, как спина крокодила из стоячей воды.

Всю ночь его не оставляли воспоминания о тайном арсенале, не давали спать, так что сейчас ему в глаза словно песку насыпали, а кожа на щеках туго натянулась.

Недостаток сна привел к тому, что мысли немного путались, отрывались от реальности; Марк моргал на ярком солнце, точно сова, и заглядывал в собственное сознание, словно посторонний.

Он с отчаянием думал о том, как безвольно брел по тропе, которая привела его на самый край пропасти. Потребовалось ощутить тяжесть П-14 в руках и услышать детский смех, чтобы он решил окончить этот путь.

Все его воспитание, все его глубочайшие верования зиждились на святости законов, порядка и ответственности перед обществом. Он сражался за это, всю свою взрослую жизнь он воевал за эту веру. И вот равнодушно прибился к лагерю врага; он уже зачислен в легионы не признающих закон, его уже вооружили, чтобы он начал работу разрушения. Больше нельзя думать, что на рабочих собраниях он слышал лишь пустую болтовню — теперь он видел оружие. Оно будет использовано жестоко и безжалостно. Он знает Гарри Фишера и понимает, какие силы в нем заключены. Он знает Фергюса Макдональда, человека, который часто убивал в прошлом; он снова будет убивать, не моргнув глазом.

Марк громко застонал, от ужаса и отвращения, сознавая, во что впутался. Он, знакомый с истинным лицом войны, он, носивший мундир королевской армии и получивший медаль за храбрость.

Он чувствовал в горле маслянистое тепло стыда и, чтобы в будущем вооружиться против подобной слабости, попытался разобраться, почему так вышло.

Теперь он понимал, что одинок, без семьи, без дома, и Фергюс Макдональд стал его единственным убежищем от одиночества. Фергюс, старый товарищ, деливший с ним опасности, которому он безоговорочно доверял. Фергюс, заменивший ему отца… и он пошел за ним, благодарный за руководство, не спрашивая куда.

И еще, конечно, Хелен и ее власть над ним, самая прочная, какая дается одному человеку над другим. Он до сих пор одержим ею. Хелен разбудила его давно сдерживаемую и строго контролируемую похоть. И теперь довольно легкого ветерка, чтобы разрушить возведенную им стену; когда эта стена рухнет, но волю вырвутся силы, которые он не сможет обуздать. Эта мысль приводила его в неменьший ужас.

Он пытался отделить женщину от ее женственности, увидеть личность за той опустошительной сетью, которой она оплела его чувства; и это ему удалось. Он увидел, что Хелен не та личность, которой можно восхищаться, и не ее он выбрал бы матерью своих детей. К тому же она жена его старого товарища, который полностью ему доверяет.

Теперь он готов уйти и твердо исполнить свое решение.

Он немедленно покинет Фордсбург, оставит Фергюса Макдональда с его мрачными, катастрофическими планами. От этой перспективы Марк мгновенно воспрянул духом. Он не будет скучать ни по Фергюсу, ни по скучному, монастырскому унылому расчетному отделу с его ежедневным однообразием. Марк чувствовал, как в нем загорается новое молодое пламя предвкушений.

Он на следующем же поезде уедет из Фордсбурга и от Хелен. И сразу пламя погасло, настроение упало. Такая возможность породила физическую боль в промежности, и Марк почувствовал, как стена рушится под напором страсти.

* * *

Было уже темно, когда он оставил велосипед во дворе и услышал доносящиеся из дома веселые голоса и взрывы смеха. За занавешенными кухонными окнами горел свет, и, когда Марк вошел, он увидел за столом четырех человек. Хелен быстро подошла к нему и порывисто обняла, ее щеки горели; смеясь, она взяла его за руку и повела к столу.

— Добро пожаловать, товарищ. — Гарри Фишер посмотрел на Марка своим беспокоящим взглядом, и прядь темных жестких волос упала ему на лоб. — Ты вовремя. Присоединяйся к нашему празднику.

— Принеси парню стакан, Хелен, — рассмеялся Фергюс, и Хелен выпустила руку Марка, прошла к буфету и налила полный стакан крепкого темного портера из бутылки.

Гарри Фишер поднял свой стакан.

— Товарищи, представляю вам нового члена нашего Центрального Комитета Фергюса Макдональда!

— Ну разве это не замечательно, Марк?

Хелен стиснула руку Марка.

— Он хороший человек, — говорил Гарри Фишер. — И назначение очень своевременное. Нам нужны люди с характером товарища Макдональда.

Остальные закивали с поднятыми стаканами. Двое из них были членами местной партийной организации; Марк знал их по собраниям.

— Садись, парень.

Фергюс подвинулся за столом, и Марк втиснулся рядом с ним. Теперь все смотрели на него.

— А ты, молодой Марк, — Гарри Фишер положил ему на плечо сильную волосатую руку, — сегодня получишь партийный билет.

— Как тебе это, парень? — подмигнул Фергюс и толкнул Марка в ребра. — Обычно для этого требуется два года или больше, мы не принимаем в партию всякий сброд, но у тебя теперь есть друзья в Центральном Комитете.

Марк собрался заговорить, отказаться от предложенной чести, сообщить о принятом сегодня решении, но его остановило ощущение опасности. Он видел оружие и сразу превратится из друга во врага, владеющего важной тайной. Теперь он не сомневался в этих людях. Если он станет их врагом, они позаботятся, чтобы он никогда не сообщил их тайну другим. Возможность отказаться была упущена.