И стихнув, восприняв такую дерзость, вдруг станет самым лучшим другом.

Забывшись в этом сладком, новом сне, исчезнет воля, растворится мраком,

И снова – под конём, а на коне поскачет разум, ведомый лишь страхом.

Без воли – рабство, полное оков, и беспросветное души смятение,

Она не ведает, что крепок сон рабов, и ждёт очередного пробуждения.

В свободу веря, как никто другой, не даст сподобиться иллюзии без света,

Свой образ держит крепко под рукой, чтоб воскресить в животном – человека.

P.S. Да, чуть не забыл.

Первый способ – это наша обычная жизнь, где есть ум, мысли и всё остальное иже с ним. Ум предлагает готовые варианты и следит за их выполнением. В результате восприятие замкнуто в определенном кругу реакций на внешние раздражители.

Второй способ – проявление своей воли, реализация намерения, изменение настроек восприятия и получение в результате новой реальности – очередного чуда.

Всё, что нужно знать о жизни

Существует всё, во что кто-то верит. Нагваль Модест

Что делать, когда приходится прыгать в пропасть? Размахивать неуклюже конечностями и вопить во всё горло? Спасёт ли это от падения? Удастся ли сохранить свою драгоценную жизнь – всё что у человека имеется в наличии?

А часто ли приходится в неё прыгать? – Да каждый божий день. С самого пробуждения и до глубокого засыпания. Мир катится и колесо сансары не останавливается ни для кого. Всё в его власти. Колеса. Нельзя ни замедлить, ни остановить, можно только уворачиваться, от летящей из-под него грязи.

Свобода в этом самом уворачивании, выбор, каждодневном и ежечасном, принимать или быть принятым, отвергать или быть отвергнутым. С ней, с жизнью. Идти вровень или бежать впереди, или, даже плестись в хвосте. Места хватит всем. Выбор как раз в том, где ты окажешься, в каком месте жизни. Окажешься сам или под действием чужой воли, займёшь пустое место, принимая его пустоту за свою наполненность.

Никто не скажет, что жизнь это свобода, так как невольники не могут о ней знать и даже тем, кто догадается, не грозит прибавка срока, а еще больший натиск и давление со стороны большинства, знающего о жизни всё, с их точки зрения. Советчики облюбовали себе законное место учить всех и вся. Должен и можешь и если – вот их любимые советы. Не думай сам, за тебя уже всё придумали.

Появился в этом мире – будь добр, соблюдай условия заключения. Им обучают каждого, передавая свои знания и навыки, привычные невольничьи узы. Все поддерживают всех. Но эта поддержка – только создание видимости о невидимости казематов, окружающих плотными стенами тех, кто о них давно забыл, смирился, отдал свою волю надзирателям, в свою очередь, также находящихся иже с ними в одном месте – в жизни снов, иллюзий.

Нет собственной воли – добро пожаловать в мир, полный поддельной радости и измученного счастья. Страдания – в придачу. Бесплатно, отданные в руки, того, кто еще в руках ничего и не держал. И не знает, что всё дело в них – в пустых руках, свободных от чужого знания и мнения. Пустые руки можно наполнить всем чем угодно, самому, если сможешь проявить свою волю и освободить их от полных горстей, крепко зажатого мусора.

Да не разжимаются они, руки. Ведь мусор ценен тем, что о нём говорят советчики, создавая иллюзию исключительного права владения несметными богатствами, чтобы, не дай бог, эти самые узы не остались без владельца, выброшенные за ненадобностью. Мнимая ценность заставляет держать и держаться за эту иллюзию, до тех пор, когда уже не будет перевешена чаша весов жизни – когда будет некуда отступать. Вот тогда и начнётся настоящая жизнь. Кому как повезёт использовать этот шанс.

Всегда есть возможность всё изменить и всегда такой возможности нет. Это и есть сделанный или несделанный выбор. Точка отсчёта для него всегда под рукой, точнее в руках.

Всё, что нужно знать о жизни – полёт в пропасть может привести на дно или поднять в небо, выбор – расправлять свои крылья для полёта или камнем лететь вниз.

Бессмертие жизни – главное намерение самой жизни, а не её проявлений. Переносчики жизни.

Нас заставляет жить сама сила жизни – её намерение захватить бесконечность, потратим мы эту силу впустую, или соберём и преумножим, для следующего изменения – это, лишь один из бесконечных вопросов смысла жизни, на который, каждое живое существо, само, находит ответ. Нагваль Модест

Это не то бессмертие, которое образно заключено в умах людей, жаждущих его обрести, в виде непрекращающегося существования. Бессмертие – это продолжение жизни, а не остановка, в виде отдельно взятого, вечно живущего существа, являющегося только её переносчиком.

Энергия движется, жизнь продолжается и само её намерение – продолжаться в любом виде, в любом состоянии и в любом пространстве, независимо от её переносчиков.

Отдельное живое существо – это еще не сама жизнь, а только её частное выражение, росток, способный вырасти и дать жизнь своим потомкам или закончить своё существование, остановив собой еще одну попытку жизни двигаться дальше, не сумев измениться таким образом, чтобы преодолеть саму границу между жизнью и её концом.

Меняешься сам, либо оставляешь свой шанс это сделать, тем, кто придёт за тобой.

Попытки будут продолжаться до тех пор, пока не будет преодолен каждый новый барьер. И так до следующего – бесконечная экспансия, содержащая в себе зёрна бессмертия.

Энергия жизни выражает своё намерение – двигаться дальше и дальше по бесконечности, открывая, раз за разом, свои новые формы и виды её восприятия. Жизнь – бесконечность, изучающая сама себя. Свободно или нет. Жизнь ищет выход, даже там, где его нет. Всегда. Это её свобода.

Жизнь без образа – безобразие, лишающее восприятие свободы.

Жить, без образа своего будущего, значит и не жить вовсе. Нагваль Модест

Безобразие – без образа, образа, который ведёт за собой, который даёт энергию для самой жизни, для будущего развития и дальнейшей эволюции. Образ – сила жизни, соединяющая точку текущего существования с дальнейшими действиями. Безобразно – это путь в никуда, нехватка энергии, человека уже не питает образ, и он топчется на месте, считая это своей жизнью.

Человек постоянно находится на грани, текущего настоящего и будущего, которое осуществляется прямо сейчас. И всегда есть образ, ведущий его по