с другом. Видел один, значит видели все.

Вот это я попала. Но может и не так всё страшно?

— Кстати, — продолжил он, — причёска у тебя херовая.

— Что вы все к моей стрижке прицепились?

Ее уже успели оценить и пошутить все. Жалко косу, но волосы не зубы, отрастут.

Глава 22. Атей.

Смешно получилось. Вроде и не собирался, а как будто предложение ей сделал.

Интересно получается, Тэкла может так легко поставить метку и на время снять боль, остановить кровотечение? Понятно, что излечить не так просто, но как временная мера- самое то. Особенно во время сражения.

Я стоял в лазарете, вытираясь от геля врачующей капсулы. Немного ещё тянуло справа под лопаткой, но в целом можно бегать и прыгать, как и раньше.

Пока одевался, Вадик стоял над душой:

— Нравлюсь? — съязвил я.

— Да не то слово, — ответил он и присел напротив. — Тут говорят, что нашу Фёклочку теперь демоны ищут.

— Кто говорит? — прекратил одеваться я.

— Да твои ребята. Сказали, что демон видел, как моя коллега, назовём ее так, вам метки ставила на руки, а вы подскакивали и бежали снова в бой. Все, кроме Лейлы.

— Кстати, как она?

— Ой, да нормально всё, — ответил Вадик и зевнул, — Ей дня три надо помариноваться в волшебном соусе и вылезет, как новенькая.

Я забрал свою рабочую одежду и, махнув Вадику, вышел.

— И это вся благодарность! — услышал его окрик.

Значит теперь у нас проблема. Демоны в курсе, что Тэкла чародейка. Надо идти доложиться.

Я хотел было уже идти к отцу, но мне было просто необходимо увидеться с ней.

Подойдя к двери комнаты, в которой теперь жила Тэкла, постучал.

Она открыла дверь и, увидев, что это я, схватила рукой за футболку и втащила в комнату.

— Ты как? Всё нормально? — спрашивала и параллельно осматривала меня то с одной, то с другой стороны. — Что сказал врач? Есть внутренние повреждения? Тебе больно? Покажи, шрам большой?

Она просунула голову под мою правую руку, задрала футболку и провела пальчиком по шраму, оставшемуся от ранения.

Меня прямо полоснуло током от ее прикосновения.

— Мда, думала, что меньше будет. Что-то эти капсулы ваши переоценены.

Сказав это, она замолчала и медленно выпрямилась передо мной.

Я не мог говорить, потому что в ту же секунду у меня мозг полностью отключился.

Она стояла передо мной в серых трениках, в обычной белой майке, с распущеными тёмными волосами (теперь уже до плеч), свисавшими неровными клочками. И от нее всё так же пахло колокольчиками.

Тэкла на выдохе сказала:

— Твои глаза….

Я знал, что они светились, потому что меня просто разрывало от желания изнутри. Я с трудом сдерживался, что бы не наброситься на нее. Дышал так тяжело, как будто весь воздух в наших прекрасно вентилируемых помещениях закончился.

— Они такие красивые…. — она провела рукой по моей щеке. Это был последнее, что сорвало с меня последний державший на цепи замок.

Мы лежали с ней на ковре, обнимая друг друга. Вещи валялись где попало. Ее майка вообще каким-то образом оказалась на люстре.

Она присела, прикрываясь пледом, который стянула с дивана.

— Да ладно, здесь все свои, — сказал и притянул ее обратно на себя.

— Свои не свои, но если тебя или меня хватятся? Придут, а тут такое….дело. — пыталась она подобрать слово.

— На свидание пойдёшь со мной? — спросил ее, целуя.

— Да, пойду. Я же обещала.

Но она действительно права. Место не самое лучшее для таких встреч. У нас вообще строго с неуставными отношениями.

Мы начали одеваться и только тут она заметила, что у меня спина, грудь, живот, да что там мелочиться, почти все в шрамах.

Тэкла смотрела на них, проводила пальчиком и как будто пыталась сосчитать.

— Знаешь, сколько их у тебя?

— Нет, а зачем? — улыбнувшись, прижал к себе. — Сегодня ночью может ещё появятся новые. Смысл их считать?

Она меня ударила кулачком в грудь.

— Ой, ладно. Иди уже.

Не хотелось отпускать мою чародейку из объятий, но мне на самом деле надо было поговорить с отцом по поводу того, что произошло на крыше. Да и отчёт в любом случае надо сдавать.

Поцеловав на прощание, тихо вышел из комнаты и направился к полковнику в кабинет.

Постучал, дождался дежурного "войдите" и стал докладывать.

— Погоди, то есть, демон видел, что она чародейка?

Отец сидел за столом и крутил в руках карандаш.

— Допускаю, что видел.

— Вот чёрт….

Пауза повисла долгая и мучительная.

— Ладно. Пока не уехала машина в сторону Тулы, можно ее отправить с ними.

Я не верил своим ушам. Как отправить? Она ратник, который показывает хорошие результаты, эффективность у нее высокая. Почему отправлять?

— Можно обратиться не по уставу? — набрав воздуха в грудь, спросил.

— Обращайся.

— Отец, но почему?

Он смотрел на меня с прищуром. Отбросив карандаш, встал и начал очень чётко говорить.

— Я понимаю, что у вас там может уже шуры-муры начались, но то, что теперь о ней известно, меняет дело. Ты не понимаешь, что на чародеев демоны охотятся, так как те помогают нам. А этим, рогатым, этого не надо. Меньше чародеев, меньше возможность получить оружие, на котором стоят метки от наших сторонников. Ты думаешь, их прячут просто так? Нет! Из века в век, из года в год, их отлавливают и уничтожают. Ладно, что демоны поняли, что она ратник. Ратником больше, ратником меньше. Но она штучный товар!

У меня стоял ком в горле. Но он прав. Приоритеты. Главное правильно расставлять приоритеты. И мои — защитить наш мир. Но мне хотелось разбить стену, что бы как-то выпустить пар и злость.

— Понял. Разрешите идти?

— Идите, сотник.

Мне срочно нужно в зал. Может быть там смогу хоть немного злость выплеснуть.

Глава 23. Тэкла.

— Куда вы меня хотите отправить? — я вообще не поняла, что Зданимир и дядя Фима несут. Тут же в кабинете стоял Радмир, подполковник, которого видела всего пару раз, поэтому не понимала, стоит ли рассчитывать на его помощь.

— Ещё раз повторяю, ты поедешь с нашими в Тулу, оттуда тебя заберет машина в Москву. Там ты уже сядешь в самолёт и полетишь в Сочи. Уже из Сочи отправишься наземным транспортом в Краснодар. Всю дорогу тебя будут незаметно сопровождать наши ратники.

— Дядь Фим, с каких пор я стала экспонатом музея, который можно передать дальше? А? — мат, который вертелся на языке, решила проглотить.

— Тэкла, не включай дурочку. Тебе известна причина. Это не обсуждается.

— А давайте обсудим всё же.

Сказала это, садясь за стол