Статуэтка из мрамора на его глазах обретала жизнь, плоть и кровь, и кровь эта была горяча, и голос этой крови звал Троя Рэндалла, звал с той же силой, что и тысячи лет назад, когда светлоглазые воины северных морей выбирали себе женщину, одну на всю жизнь…

— Лиза! Ты — совершенство…

— Я кто угодно, но только не совершенство. Это ты — бог…

— Какая у тебя кожа! О дьявол, надо было побриться еще раз. Я боюсь поранить тебя, ты такая… такая! Как лепесток белой розы. Как цветок. Сноуфлакке…

— Нет! Не уходи. Я умру, если ты уйдешь сейчас. Трои…

И больше не было слов. Был только тихий стон, растущий где-то в груди, были жадные губы мужчины, ласкающие, кажется, все тело сразу, была одуряющая, душная и желанная тяжесть его тела, а еще — бешеное, непристойно-священное желание отдаваться снова и снова, дарить все без остатка и забирать все до капли, возноситься на вершину неведомой доселе страсти и бросаться безоглядно вниз, замирать в могучих руках слабой тростинкой и обращаться в яростное пламя, способное уничтожить весь мир…

И был яркий свет под веками, и полное безвременье, и тьма, убаюкивающая измученное, счастливое тело Лизы — нет, не Лизы, а Лилит, потому что прежде была Лилит, и только потом Ева, а еще потом уж — Лиза… А вот боли не было. Не было смущения, не было неумелой неловкости, потому что все произошло очень правильно, очень неторопливо, очень нежно и бережно, очень страстно и яростно, и теперь, лежа на широкой груди абсолютно спокойного и умиротворенного Троя Рэндалла, Лиза Деверо слушала, как бешено бьется, успокаиваясь, его сердце, и ощущала себя абсолютно, бесповоротно и безоглядно счастливой.

Его губы легко коснулись виска девушки, тихий хрипловатый шепот достиг самого края сознания:

— Почему ты изображала из себя опытную женщину, дурочка моя маленькая?

— Ну, я… это же было частью игры, нет?

— Вообще-то достаточно посмотреть тебе в глаза, чтобы раскусить эту игру. Лиза?

— М-м-м?

— Сколько у тебя было мужчин?

— Кроме тебя — ни одного.

— Вообще-то я понял, но все еще не могу поверить. Почему так случилось?

— Что именно?

— Почему в твоей жизни не было секса?

— Нет, не так. В моей жизни никогда не было удовольствия от секса. Я не понимала, что это такое и каким образом это может доставлять наслаждение. Вначале я решила, что это во мне самой чего-то не хватает, что я просто… фригидна — фу, мерзкое слово! Но потом какая-то часть меня очень захотела семью. Детей. Мужчину, с которым можно прожить всю жизнь и ни разу не пожалеть об этом.

— И ты решила, что таким мужчиной будет Теренс?

— Да.

Трои покачал головой.

— Это убило бы твою бессмертную душу. Ты завяла бы рядом с ним, Подснежник! Или получала бы одни унижения. Как от меня…

— Ты меня ничем не обидел.

— Да? Заставив силой отправиться к черту на рога? Я грубо вмешался в твою жизнь…

Волны теплого блаженства совсем укачали Лизу. Она теснее прижалась к груди своего мужчины и промурлыкала, закрывая глаза:

— Что ж, я могу быть только благодарна тебе за это.

Она уже почти не чувствовала, как Трои легко поднимает ее на руки и несет в спальню, как укладывает в постель, как склоняется над ней и целует… Единственное, что она запомнила от этой ночи, так это то, что где-то посреди сна ей снова было необыкновенно хорошо…

Лиза Деверо открыла один глаз и тут же его зажмурила. Нахальный солнечный зайчик только и ждал этого момента, чтобы кинуть ей в лицо целую россыпь золотых лучей. Девушка потянулась, перекатилась на живот и открыла глаза.

Она опять успела отвыкнуть от черных простыней и ошеломленно уставилась на свое потрясающее ложе. Ни малейшего понятия, как она здесь оказалась, у Лизы не было. Последнее, что она помнила, — шкура у камина и сильные руки Троя, в которых она свернулась, словно довольная и сытая кошка.

Еще она помнила блаженство. Оно до сих пор переполняло ее кровь пузырьками золотого шампанского, дарило удивительную легкость всему телу.

Лиза повернулась, чтобы взглянуть на человека, подарившего ей это блаженство.

И никого не увидела. Троя не было рядом с ней. Подушка была не смята. Видимо, он вернулся на свой диван в гостиную. Лиза нахмурилась.

Почему он это сделал? Из этических соображений? Смешно! Трои Рэндалл и этические соображения не узнают друг друга, даже столкнувшись нос к носу на узкой тропинке.

Ты говоришь глупости, одернул ее внутренний голос. Трои Рэндалл уже несколько раз проявил удивительную тактичность и внутреннюю порядочность, а ты все талдычишь про растленного типа и Казанову без чести и совести. В которого ты, кстати, влюбилась без памяти.

Последняя мысль заставила Лизу замереть на месте. Влюбилась? Как легко она об этом подумала! Как непринужденно выговорила, хоть и мысленно, это слово. Она, до сего дня ничего не знавшая о любви, кроме того, что за финальным поцелуем героев сразу следует надпись «Конец фильма»!

Воспоминания вчерашнего вечера нахлынули с новой силой. Теперь Лиза испытывала смущение.

Она сама пришла к нему. Растленный тип, между прочим, ни к чему ее не принуждал. Она пришла сама! И Трои был нежен и терпелив, он подарил ей истинное наслаждение, хотя и видел, как она наивна и неопытна. Ему тоже нравилось любить ее, так почему же сейчас его нет рядом с ней? Почему он не разделил с ней постель?

Лиза нахмурилась. Проклятый вопрос прогнал остатки сна и хорошее настроение. Она нагишом отправилась в ванную и встала под горячий душ.

Чуть позже, яростно намыливаясь, Лиза вспомнила про Сэнди и неожиданно ощутила чувство вины. Полная чушь! Она спасала брак Сэнди, не могла допустить, чтобы сестренка совершила трагическую ошибку, потеряв голову от романа с собственным боссом…

Жаль, что у самой Лизы не нашлось сестры постарше, чтобы уберечь от этой же ошибки саму Лизу.

Она медленно расчесывала волосы, потом сушила их, потом оделась в спальне и подошла к двери в гостиную. Неожиданная робость пополам с радостным возбуждением охватила девушку.

Как он ее встретит? Улыбнется? Обнимет за плечи? Поцелует нежно и легко или страстно и крепко?

Трои Рэндалл не сделал ничего из предложенного списка. Когда Лиза впорхнула в кабинет, он вежливо поднялся из-за стола и только что ножкой не шаркнул.

— Доброе утро. Хорошо спала?

Лиза, конечно, не имела богатого опыта общения с любовником по утрам, но что-то ей подсказывало, что это должно происходить как-то иначе.

— Д-да… спасибо.

— Я уже хотел тебя будить. Сейчас принесут завтрак.

Словно по волшебству, раздался аккуратный стук в дверь, и через секунду очередная золотоволосая валькирия с непомерно длинными ногами, улыбаясь, вкатила столик с сервированным на нем завтраком для двоих. Трои поблагодарил ее, девица одарила его сияющей улыбкой и выплыла из номера. Юбка у нее была возмутительно короткой.