Первым на призыв отозвался Кэтлетт. Чили разглядел усики и пучок волос под его нижней губой и удивился. С чего Гарри взял, что Кэтлетт – латинос? При ближайшем рассмотрении тот оказался негром – не совсем чистым, возможно, но самым обычным черным.

– Как поживаете? – спросил он, усаживаясь в кресло.

Негр, как и другой Кэтлетт, джазовый барабанщик.

– Ты случаем не родственник Сида Кэтлетта? – поинтересовался Чили.

– Большого Сида? – Он едва заметно улыбнулся, взгляд его чуть затуманился. – Нет, я из другого племени. А вас что сюда привело?

– Кино, – ответил Чили.

– Ах да, конечно кино…

Ронни уже тоже опустился в кресло и сидел, перекинув одну ногу через подлокотник, покачивая ею в такт покачиваниям головы, как будто к какому плейеру подключился.

– Это мой компаньон Чили Палмер, – заявил Гарри из-за их спин. – Он будет работать со мной.

Все инструкции к черту…

Лимузинщики кивнули и получили в ответ кивок Чили.

– Я хочу сразу же разобраться с возникшим недоразумением… – затрещал Гарри и объяснил что, несмотря на слухи, которые, возможно, до них дошли, инвестиция в «Уродцев» так же надежна в финансовом плане, как и на день подписания договора об их участии.

– Гарри, ты что, речь произносишь? – удивился Ронни, подняв глаза к потолку. – Я тебя как бы, мать твою, слышу, но где ты, мужик?

– Да, мне очень хочется узнать, – тихо сказал Кэтлетт, глядя на Чили, – где он был.

– Да, – подтвердил Ронни. – Ты где был? Всего раз за три месяца позвонил.

Гарри вышел из-за их спин, встал рядом со столом спиной к окну и растолковал, что сам он искал места для съемок, а также вел переговоры с актерами в Нью-Йорке, тогда как его секретарша, не сообщив ничего, ушла работать к агенту – да и как, ради всего святого, можно работать, если работница, которой ты доверяешь, уходит, не сказав ни слова?

Чили слушал и не верил собственным ушам.

– Мы найдем тебе девку, Гарри, – щедро пообещал Ронни. – Ты предпочитаешь с большими сиськами – или чтобы печатать умела?

Чили перевел взгляд с дурака Ронни на пижона Бо. Тот сидел с абсолютно невозмутимым видом, сложив желтовато-коричневые ладони домиком, цветным окном которого был перстень с рубином.

– Во-первых, – сказал Гарри, – я хотел вам сообщить, что начало съемок «Уродцев» на несколько месяцев переносится. Мы надеемся приступить производству в конце года… Если, конечно, непредвиденные обстоятельства не вынудят нас перенести съемки на следующую весну.

Чили заметил, что качающаяся на подлокотнике нога Ронни замерла.

– Что ты такое несешь, Гарри?

– Мы перенесли дату начала съемок, вот и все.

– Да, но почему? Следующая весна наступит чуть ли не через год!

– Нам нужно время на подготовку.

– Эй, Гарри! – воскликнул Ронни. – Что за пурга? У нас же договор подписан, мужик.

Чили, подняв руку, перебил Гарри на полуслове:

– Подожди минуту, о'кей? Мы вот что хотим сказать… Гарри, ты ведь снимешь этот фильм, да? Я имею в виду «Уродцев».

– Конечно, – несколько удивленно произнес Гарри.

– Скажи ему.

– Уже сказал.

– Повтори.

– «Уродцев» мы обязательно снимем, – повторил Гарри, чуть помедлил и добавил: – Но сейчас я должен осуществить другой проект. Обещал этому парню много лет назад.

«А может, ему зубы выбить, тогда он заткнется?» – подумал Чили. Заманчивая идея.

Он видел, как Кэтлетт наблюдает за ним поверх кончиков пальцев, как Ронни играет своими очками, а Гарри поет, что проект, мол, уже готов к запуску, на его осуществление много времени не потребуется и «Уродцев» он снимет, как только закончит эту работу.

Наступила тишина, потом Ронни вдруг резко выпрямился в кресле.

– А я думаю, случилось вот что, – жестко парировал он. – Ты вложил наши деньги в какое-то дело и облажался. Пытаешься выиграть время? Гарри, я хочу видеть твои бухгалтерские книги. Покажи мне, где написано черным по белому, куда ты дел нашу двоечку с пятью нулями. Я хочу взглянуть на твои бухгалтерские книги и банковские отчеты.

– Эй, Ронни, посмотри на меня, – велел Чили этому богатенькому паскуднику.

Фраза застигла Ронни врасплох, и он покорно воззрился на Чили. Как и Бо Кэтлетт.

– Тебе принадлежит часть фильма, Ронни. И ничего больше. Гарри – не твоя собственность, и ты не можешь заставить его показать тебе то, что является частью его бизнеса. Понимаешь, о чем я говорю? Гарри сказал, что сначала мы снимаем другое кино, а потом уже сделаем «Уродцев». Именно так все и будет.

– Слушай, извини конечно, – сказал Ронни, – но кто ты такой, мать твою?

– Я тот, кто говорит тебе, как обстоят дела – неужели так сложно догадаться?

Чили увидел, как Ронни повернулся к Кэтлетту, который ни единым мускулом не шевельнул.

– Кэт?.. – позвал Ронни.

Теперь Чили наблюдал за Кэтлеттом – и по-прежнему недоумевал: и как это Гарри не разглядел, что Кэтлетт – негр? Да, кожа у него светлая, волосы – сравнительно прямые и зачесанные набок, но это ничего не значит. Даже цвет кожи не имеет значения, хотя Кэтлетт был не темнее, чем сам Чили.

Кэтлетт явно тянул время, пытался обдумать сложившуюся ситуацию, но наконец заговорил.

– И какой же фильм ты собираешься снимать? – спросил он, обращаясь к Гарри.

Достаточно простой вопрос.

– Гарри, позволь ответить мне, – вызвался Чили.

Кэтлетт снова посмотрел на него.

– Но сначала я хотел бы понять, с кем говорю. С тобой или с ним. – Имелся в виду Ронни.

Он заметил, как изменилось выражение лица Кэтлетта, совсем чуть-чуть, но что-то в этом туманном взгляде, оттенок полуулыбки, возможно, сообщил ему, что человек все понял.

– Можешь говорить со мной.

– Так я и думал. Итак, подытожим. И итог у нас получается следующим: «Наши дела, вас, мать вашу, не касаются, за исключением „Уродцев“». Все понятно?

Главное было сказано. Чили давал парню возможность поразмыслить, но выхода здесь не было – либо полный вперед, либо полный назад. И парень понимал это, он обдумывал ситуацию, не шевеля ни единым мускулом, пока не…

Господи, пока Гарри не подошел к столу. Протянув руку, он взял сценарий:

– Вот этот проект. «Мистер Лавджой». Ничего не собираюсь скрывать от вас, ребята. Вот он, прямо здесь.

Гарри все испортил, и Чили ощущал свое полное бессилие.