к другу, прикрывая спины от ударов нежити, но сил уже почти не оставалось.

Затем волна страха захлестнула всех и всё вокруг. Все живые попадали на землю, хватаясь за голову.

— «Дыхание смерти», — прошептал Стефан, падая на колени. А над ним уже нависал темный рыцарь смерти, занося над его головой свой окровавленный меч.

— Стефан, нет! — закричал Джулиан, и что было силы, бросился на выручку брату.

Но было уже поздно. Клинок мертвого воина прошелся по шее мага, и сотни алых брызг окрасили блестящие доспехи воина. Стефан как-то неестественно склонил голову и стал заваливаться на землю.

Джулиан с отчаянным криком одним мощным движением меча срубил голову рыцарю смерти, но не заметил еще одного мертвого воина, чей клинок пронзил его грудь, проходя между кованых пластин его доспеха. Джулиан начал медленно оседать, и вот его взор уперся в голубое небо, а рядом лежал его брат, хрепя и булькая кровью.

Жизнь утекала из их молодых и сильных тел. В последний раз они взглянули друг на друга, в последний раз они посмотрели друг другу в такие одинаковые серые глаза. Онемение и холод окутывали их уже почти мертвые тела. И вот они сделали последний в своей жизни выдох, и уже тьма опускалась на них, как вдруг в последний момент они почувствовали, что души их не смогли покинуть их бренные тела.

Повинуясь какой-то темной силе, братья открыли свои глаза и увидели склоненного над ними мёртвого мага. Он поднял их уже мертвые тела и заключил их души в вечную ловушку этих тел, обращая их в себе подобных, наделяя их способностями и властью личей.

Глава 19

Разбудил меня склонившийся надо мной слуга.

— Леди Никсаэлла, проснитесь, — тихонечко тормошил меня парень лет пятнадцати по имени Лино.

— А? Что? — растерянно озиралась я по сторонам моей комнаты, — Это был сон?

— Прошу простить меня, но я вынужден был вас разбудить. Император ожидает вас к завтраку, — проговорил застенчиво парнишка, пряча взгляд, видя, как я откинула свое одеяло.

— К завтраку? Зачем? — удивилась я, протирая свои сонные глаза.

Слуга лишь пожал плечами:

— Не могу знать, — честно ответил он, — Также мне велено собрать ваши вещи и приготовить для вас костюм для верховой езды.

Неужели меня отсылают из дворца? Но куда? Эх, как жаль, что я не могу увидеть свое собственное будущее.

Пока я спешно приводила себя в порядок, я то и дело вспоминала эпизоды моего сна. Мне снился Джулиан в последние мгновения его человеческой жизни. Я видела его смерть и обращение в лича. И брат его был с ним. Как печально все это было. Слезы наворачивались на мои глаза. Они были так молоды и так сильны, и так скоро погибли. И лучше бы смерть унесла их души за грань, чем такое существование в виде личей. О боги, чем заслужили эти два красивых и смелых мага такую судьбу?

Я вспоминала его чуть вьющиеся светлые волосы и красивое волевое лицо. Он был высок и широкоплеч, а его великолепное стройное тело не могли скрыть даже тяжелые латные доспехи. Они усиливали впечатление его храбрости и мощи. Да, он был красив, но не такой смазливой красотой, например как эльфы. Он был по-своему прекрасен этой суровой мощью, которая исходила от него. И эти его серьезные темно-серые глаза. Они напоминали мне грозовое небо.

Его брат был тоже привлекателен, но его черты были более мягкие, более чувственные, а тело более изящным. И взгляд его был немного лихой, со смешинкой, не такой серьезный, как у старшего брата.

Что-то в груди всколыхнулось от воспоминаний о Джулиане и о том, как он пытался касаться меня, как он приказал мне раздеться перед ним, как смотрел на меня в тот момент. Я даже представила себя вместе с ним, с таким, каким он был при жизни. Мне вдруг так сильно захотелось почувствовать его теплые руки на своих плечах, его горячее дыхание на моем лице, его страстные поцелуи, от которых мои губы бы припухли, его сильное тело, которое прижимало бы меня к себе всё сильнее и сильнее. Мммм.

Я даже сама не заметила, как дыхание моё участилось, как я закрыла глаза, закусила губу и, сжав крепко свои бедра, застонала.

— Леди Никсаэлла? — робко окликнул меня слуга, — С вами всё хорошо? Вам плохо?

Я открыла глаза и рассеянным взглядом посмотрела на Лино. Затем, я нервно рассмеялась. Нет, мне было не плохо, мне было хорошо, очень хорошо, первый раз в жизни мне было хорошо. И надо же было такому случиться, что я только что испытала первое в своей жизни телесное наслаждение от мысли о… О ком? О Джулиане? О личе?

Через двадцать минут, я уже была в малой столовой самого императора, где в полном одиночестве сидел за столом сам Лаурелий Второй, и только несколько слуг степенно стояли вдоль стены. Увидев меня, склоненную перед ним в глубоком реверансе, он долго и с интересом меня разглядывал, а затем тяжело вздохнул и махнул рукой в сторону одного из свободных стульев.

— Никсаэлла, — нарочито равнодушно обронил он мне, — Вы вовремя. Предлагаю позавтракать, так как обед будет ещё не скоро.

— Вы отсылаете меня от себя, ваше величество? — осмелилась задать я вопрос, садясь на указанное кресло.

— Не совсем. Я пригласил вас, чтобы узнать, сможете ли вы заглянуть в будущее? Меня интересует крепость орков у берега реки Оморт, её укрепления и гарнизон. Попробуйте увидеть, Никсаэлла.

Я постаралась сосредоточиться, но не смогла призвать свой дар. Видения не приходили. Я с сожалением посмотрела на императора.

Он сделал глоток из чашки тончайшего фарфора и поднял на меня свой пронзительно синий взгляд. И в этом взгляде промелькнуло что-то странное, какой-то загадочный блеск.

— Понимаю. Значит, ничего не поделаешь, будете разбираться на месте.

Я распахнула свои глаза в изумлении.

— Как на месте? Вы отправляете меня на земли орков? — испуганно проговорила я.

— Видите ли, — задумчиво протянул он, вертя в руках фарфоровую чашку баснословной цены, — Потеряв брата, я долго думал, кого же поставить во главе своего войска, и решил сам возглавить свою армию и повести её по землям Кром. Ну а вы просто поедите со мной.

— Что? — вырвалось у меня, — Но зачем?

Он поднял на меня свой пронзительный взгляд и небрежно звякнул чашкой о блюдце.

— Вы осмеливаетесь задавать слишком много вопросов, — раздраженно высказал он мне свое неудовольствие.

— Прошу меня простить, ваше величество, как вам будет угодно, — пролепетала покорно я,