Но жена дворника угощает их вкусным обедом. На вокзале в Туле их встречают Татьяна и Михаил, с которыми Дора познакомилась на свадьбе. Коляска, запряженная четырьмя лошадьми, привозит их в Ясную Поляну так быстро, что Дора ни разу не успевает вспомнить о родных!

1 сентября по старому стилю потрясенная – во всех смыслах – Дора выходит из коляски и останавливается перед верандой большого дома. Но радушный прием мигом развеивает все ее страхи. «Сам старик» оказывается добрым и приветливым; несмотря на преклонный возраст, он играет в лаун-теннис и с утра до вечера пишет. Графиня вовсе не такая старая, как на фотографиях, которые они рассматривали в Энчёпинге перед отъездом. Она энергичная и деятельно-озабоченная, что неудивительно, ведь именно она отвечает почти за все в имении. Дочери Марии, «некрасивой, но доброй», поручают обучить Дору русскому. На ежедневных уроках они много смеются. Иногда к обучению «Доллы» подключается и Толстой. Со временем у Доры будет прекрасный русский, но поначалу они обходятся английским.

После года, прожитого в Швеции, обстановка в России кажется Льву бедной и печальной. В глазах каждого крестьянина, стоявшего у дороги со склоненной головой и зажатой в руках шапкой, читалось отчаяние. Похожее выражение Лев замечает и на лице Доры перед сном в их первый здешний вечер. Ее взгляд как будто говорит: «Так вот в какую ужасную, богом забытую, скорбную глушь ты меня привез. Это и есть знаменитая Ясная Поляна, где живет великий русский писатель Лев Толстой?» В это же время великий русский писатель сидит у себя в кабинете и заносит в дневник: «Приехал Лëва с женой. Она ребенок. Они очень милы».

На следующий день после их приезда из деревни приходят несколько нарядно одетых крестьянок. Они танцуют и поют, прославляя молодоженов. Свадебным подарком становится разодетый пестрый петух и завернутые в полотенце яйца. Получив четыре рубля, довольные женщины удаляются. Люди здесь добрые, думает Дора, но в домах, куда она ходит вместе со свекром, грязно и тесно. Жилища кишат всевозможными насекомыми. По сравнению с русскими крестьянами бедняки Швеции живут как в раю.

В плане опрятности главная усадьба Ясной Поляны тоже не была образцом. Поэтому настоящим облегчением для Доры становится в конце года их переезд в так называемый Кузьминский флигель – здание, в котором до женитьбы Толстой устроил школу для крестьянских детей и где много лет проводила лето семья Татьяны Кузьминской, сестры Софьи Андреевны. Флигель, располагавшийся меньше чем в сотне метров от большого дома, долго использовался как склад, но теперь его привели в порядок. Еще весной Софья Андреевна позвала сюда столяров, маляров и каменщиков. Хлам вынесен, стены укреплены, полы почищены. Обновлены окна (здесь необходимы двойные рамы) и двери, починены камины. Все покрашено. От родителей Дора получила две тысячи рублей на покупку мебели. Приходится ехать в Москву, поскольку в Туле, в четыре раза превосходившей по размерам Энчёпинг, мебели, которая заслуживала бы одобрительный шведский взгляд, не нашлось.

В октябре Дора получает приданое из Швеции, тщательно упакованные в огромные лари. Мебель, ковры, столовое серебро, льняное белье… Чтобы доставить все это в Ясную Поляну от ближайшей железнодорожной станции, понадобилось больше тридцати повозок. Толстой с удивлением смотрит на длинный обоз, качает головой и продолжает прогулку. Но вечером он спрашивает сына: «Зачем все эти вещи? Еще больше роскоши рядом с нищетой?» Татьяна тоже задета. Разве Дора и Лев не понимают, насколько неуместно это изобилие в океане русской нищеты? И неужели два человека действительно нуждаются в таком количестве слуг?

Но Софья Андреевна одобряет результаты усилий Доры. Это Европа, а дом сына Ильи – настоящая Азия. Сестра Татьяна в Петербурге получает отчет:

Все чисто, изящно; все окна подрапированы. Мебель вся черного дерева, с зеленым штофом, или Jacob красного дерева с медью. Все это она или привезла, или купила на свои деньги. И везде разные тряпочки красивые, поддончики, полочки, портреты, статуэтки, часы, игрушечки разные, и все расставлено и разложено так красиво. Посуда вся – тоже прелесть.

Восхищение невесткой она сохранит навсегда. Десять лет спустя домашний врач Толстого Душан Маковицкий заметит:

Потом Софья Андреевна говорила про Дору Федоровну и расхваливала ее за хозяйственность – чистоту, удобство, дешевизну их образа жизни, материнство, хорошее отношение к прислуге – дает ей свободное время и сама делает их работу – за доброту к детям дворников: делает ежегодно елку для бедных.

Лев и Дора обживают пристройку, но мечтают о собственном имении. Дом в Москве, разумеется, принадлежит Льву, но на практике он необходим всей семье, особенно зимой. Они штудируют газетные объявления, колесят по окрестностям в безрессорной повозке, ездят по железной дороге из одного поместья в другое, ищут и под Тулой, и в Московской губернии. Но ничего подходящего найти не могут, поэтому пока приходится удовлетворяться флигелем. И поскольку он принадлежит Софье Андреевне, сестры и братья Льва сказать ничего не могут.

К русской жизни, сперва разочаровавшей – никаких удобств, все примитивно, – Дора постепенно привыкает. «Яснополянизируется», по выражению Толстого. Ей все любопытно, она постоянно при деле. Прядет (чем, по мнению Софьи Андреевны, русские женщины не занимаются), печет, шьет, читает, рисует, выжигает по дереву и коже. И сама наводит в доме чистоту и порядок! «Славная девушка», – с восторгом восклицает свекровь. В ноябре с размахом отмечается восемнадцатилетие Доры. Лев преподносит ей часы с кукушкой, а свекровь – коробку конфет.

От тоски по родителям Дора иногда плачет. Переписка с ними поначалу ведется весьма интенсивно. Еще одной связующей нитью с родиной служит шведская газета Nya Dagligt Allehanda, приходящая ежедневно после того, как наконец получено разрешение русского цензурного комитета. Отец присылает книги – Вальтера Скотта, Тургенева, Ибсена … Однажды Толстому становится любопытно, как звучит шведский язык, и он просит Дору что-нибудь продекламировать. Но Frithiofs saga («Сагу о Фритьофе») Тегнера она читает недолго, а объяснения, что такое «хеймскрингла», или «круг земной», Толстой прерывает. Народная культура и мифология его не интересуют. А вот хрустящие хлебцы, которые печет Дора, – их он очень любит! Накануне поста Дора устраивает настоящую русскую Масленицу, и за столом в большом доме собирается вся семья.

Осень 1896 года выдается теплой, купаться в ближайшей реке Воронке можно даже в начале октября. Зимой они ходят на лыжах (Дора просила родителей прислать ей лыжи из Швеции), катаются в санях, на прудах устраивают катки. Ездят в Тулу на концерты, а в Москву – в театры, оперу, цирк и на выставки. «Им