— Заказу?! — в ужасе вычленяет мой мозг самое страшное в этом потоке слов.

— А ты думала, я тебя просто так сюда привез, чтобы полечить?! — изображает он «полечить» пальцами в кавычках. Нет уж! Я тебя сюда пахать притащил!

— Но…

— Не нравится — уматывай! — и лицо такое бесстрастное делает, изверг тирановский. — Быстро тебе замену найду!

Блин! И ведь найдет! Работу терять никак нельзя! Что же за человек такой, этот мой шеф? Вот не даром от него жена ушла. Как вообще с таким характером можно жить ему самому и уживаться с остальными?!

— А… мне бы в душ. — тело влажное и липкое.

Хочется до ужаса смыть с себя этот холодный пот от спавшего жара.

— Ванна там! — указывает Дракон на неприметную дверь рядом со шкафом. — Всё необходимое найдешь на полках. Если что, зови!

Я вспыхиваю, залившись румянцем. Вот еще! Не хватало мужика с собой под душ звать! Вадя иногда любил такие игры, под настроение, но, тут вообще не этот случай! Дракон на это лишь осклабился и хмыкает:

— На замок не закрывайся. Вдруг плохо станет! Двери из-за тебя ломать не собираюсь! Всё, иди!

***

Роман

Девчонка не соврала на счет болезни и от этого мне как ни странно стало легче! А вот когда она ко мне в объятия завалилась, стало уже не до сантиментов. Первым порывом было отвезти ее к себе, но поразмыслив, пришел к выводу, что лучше везти ее восвояси.

Ага. И своими же руками отдавать ее сопернику?! Нет уж. Первый порыв всегда самый верный.

В душ попросилась, чистюля моя! Сам бы вылизал её. Всю. С головы до ног. Ни одной складочки не пропустил бы!

Приказал ей не закрываться в ванной, и себе же хуже сделал этим. Стою сейчас, приоткрыв щелку сжимая свою чистую футболку в бессильной ярости. Ярости на свою тупость. Надо уйти, нельзя же так бессовестно пялиться на девушку, своего сотрудника в конце-концов! Но не могу. Ноги приросли к полу, глаза к ее фигуре, и стекающим потокам воды по совершенным изгибам, искрящимся каплям на впалом животе. Вот она поворачивается своим тощим задом, а у меня кое-что твердокаменное сейчас джинсы к чертям разорвет!

Искрящиеся капли стекают по бархатистой коже узких бедер, а я хочу собрать их на язык, и выпить, что живительную влагу. Совсем с ума сошел! Надо переспать с ней еще раз, чтобы отпустило, потому что одного того раза мне мало! Ничтожно мало!

Тянется к гелю для душа. Волосы стянула в замысловатый жгут и несколько прядей непослушно падают на мокрое лицо. Сдувает их, а у меня сердце заходится от красоты и простоты этого жеста. Такая естественная, беззащитная в своей наготе, ранимая, но невероятно сильная! Несгибаемая! Не прыгает на меня, не жалуется, терпит мои закидоны, сама решает свои проблемы.

Вспенивает в ладошке ароматный гель, несколько мгновений и полушария покрываются обильной пеной, а горошинки пробиваются сквозь них, как темные вишенки на воздушных пирожных. Так невинно и откровенно пошло одновременно.

Но вот вода смывает пенную пелерину, и красавица, с влажной искрящейся кожей тянется к новому полотенцу, что приготовила заранее. Оборачивается им, скрывая наготу, а я чуть ли не стону разочарованно! Идет к двери босая. Взгляд не могу отвести от ее тонких изящных ступней. Черт! Хочу ее! Всю. Целиком и полностью! Чтобы, чтобы, чтобы!!!

Не успеваю дофантазировать образы помощницы, и то, что вытворяю с ней в них, отскакиваю от дверей в последний момент, едва ли не получив дверью по роже.

— Роман Олегович! Вы! Вы подсматривали? — сердито сдувает ту самую непослушную прядь, округляя губки, в которые я ужасно хочу произвести вторжение самым наглым образом.

Так. Всё. Как бы сложно не было. Как бы до дрожи не хотелось слизать капельки влаги с сердито-вздымающейся женской груди, точно там проистекает источник, оазис для путника в пустыне, кем я сейчас себя чувствую с пересохшим от страсти горлом, надо остановиться!

— Нет, конечно! — вешаю на себя маску равнодушия. Пихаю ей в руки свою футболку, и резко развернувшись, чтобы не заметила безобразия в штанах, выхожу из комнаты.

***

Алиса

Он думает, что я не заметила?! Маньяк озабоченный! Стоял и слюни пускал подглядывая! А еще взрослый мужик! Хозяин кондитерского производства! Нет, вы только посмотрите на него! Знала бы, что за невинной просьбой позаботиться обо мне стоит разнузданный разврат — закрылась бы на все замки от шефа! А еще лучше, вообще бы душ не принимала. Лучше липкой быть, но сохранить честь!

И что это такое он мне протянул?! Свою футболку?! Расправила ее в руках, приложила к себе. Она настолько огромная, что будет мне аккурат до коленей. Как платье «оверсайз». Даже штанов не потребуется, потому что в его джинсах я наверняка утону, и никакой ремень не поможет.

Надела белье, свои белые носочки, что были под джинсами, и его футболкой все стратегически важные части тела прикрыла. Вроде приличный комплект получился. Домашний. Подхожу к зеркалу. Распускаю волосы — они, слегка влажные закудрявились и волнами ниспадают на плечи.

Красоваться долго перед зеркалом нет смысла. Если Дракон говорит, что даст задание, то он его даст, и только от моей скорости будет зависеть то, как скоро я окажусь дома в теплой постельке и с мурчащим Степкой в обнимку.

Выхожу из комнаты. Иду по бесконечно-широкому коридору. Квартира Дракона настолько огромна, что я не сразу нахожу кухню. И то только по запаху. Обалденному запаху свежего куриного бульона, который пробивается не смотря на мой заложенный нос. Стою в нерешительности за закрытой дверью. Дракон несомненно там. Уютно бормочет телевизор, видимо показывая один из музыкальных каналов.

— Заходи! — слышу я знакомый рык из-за двери.

И как он узнал, что я топчусь на пороге?

Открываю дверь, робко прохожу в святая святых босса-кондитера — его кухню, личное интимное рабочее пространство. Дракон помешивает нечто бурлящее в кастрюльке, от которой и исходит тот самый одуряющий пар.

Встречаемся с ним взглядом. Ранюсь об эту острую темноту, что режет меня кинжалом по живому: скользит по губам, ниспадает ниже, по беззащитной шее и низкому, в этой огромной майке декольте. Не стесняясь ничего, взгляд медленно оглаживает полушария, надежно прикрытые кружевом и хлопком, затем спускается к плавному изгибу бедер, отчего в животе все закручивается в вихрь болезненно-сладостных спазмов, касается обнаженных коленок, и наконец, останавливается на ступнях, обутых в белые носочки.

— Не стой на плитке! — сдвигает свои идеальные брови к переносице.

Надо же, сама заботливость! Я следую его указаниям, перешагивая на длинный ворс мягчайшего бежевого ковра. Так теплее. И ближе к опасному шефу.

— Сладкая, не будь истуканом! — как рявкнет вдруг, возвращаясь от носочков к глазам, — доставай тарелки и приборы. Думаешь я тебе прислуживать буду?!