litbaza книги онлайнИсторическая прозаФиникийцы. Основатели Карфагена - Дональд Харден

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 18 19 20 21 22 23 24 25 26 ... 47
Перейти на страницу:

Самые ранние надписи на Сардинии обнаружены на камне из Норы и двух фрагментах из Босы. Некоторые ученые датируют их IX веком до н. э. и связывают шрифт с кипрскими надписями IX века. Даже Рис Карпентер, придерживающийся очень короткой хронологии западной экспансии, датирует их концом VIII века.

Современная история дешифровки финикийских надписей начинается в XVIII веке. Несколько надписей из кипрского Кития (Ларнака), привезенные в Оксфорд в XVII веке Каноном Пококом, были переведены Джоном Суинтоном, хранителем университетского архива, в 1750 году. Вскоре после этого аббат Бартелеми опубликовал в Париже собственные результаты, основанные на надписях на монетах и двуязычных – греческой и пунической – надписях с Мальты, хранящихся теперь в Лувре (всего было найдено две надписи, вторая находится в Национальном музее в Валетте). Если бы не тесное родство с ивритом, так хорошо известным по Библии, дешифровка не произошла бы так быстро, ибо количество доступного даже в наши дни материала сравнительно невелико.

Финикийцы. Основатели Карфагена

Рис. 35. Золотой кулон с надписью-посвящением Ядамилка, сына Падаи. Дуимес, Карфаген. Высота 0,015 м. VIII (?) век до н. э.

Большинство надписей, как восточных, так и западных, написаны на мертвом языке, а стереотипные посвящения дают имена посвятителей и божества, и также причину приношения, но редко снабжают нас другими полезными деталями. Вот один из карфагенских примеров: «Госпоже Тиннит Пене Баал и господину Баал-Хаммону, приношение сделано Бодастартом, сыном Гамилькара, сыном Абдмелькарта, сыном Бодастарта, услышавшего молитву». Еще одна надпись из Библа (на уже упомянутой статуе Шешонка I) не более информативна: «Абибаал, царь Библа и египетский владыка Библа принесли это богине (Баалат) Библа и богу (Баалу) Библа». Мы также располагаем традиционными жертвенными расценками.

На востоке, но пока еще не на западе, встречаются и более длинные тексты. До недавнего времени самой длинной надгробной надписью на любом из северных семитских диалектов была знаменитая стела Меши в Моавите, датируемая примерно 830 годом, оказавшая огромную помощь в изучении всех документов. Тридцать четыре строки рассказывают о войнах между Моавом и Израилем во времена Омри и Ахава, отчетливо напоминая библейские выражения: «И сказал мне Кемош: «Иди и отними Нево у Израиля». Я пошел ночью и воевал с рассвета до заката. Я взял город и убил всех: 7000 мужчин, мальчиков, женщин, девочек и служанок, потому что я посвятил это Астарте-Кемош. Я принес (вазы?) Яхве и положил их перед Кемошем». Финикийская надпись на саркофаге Табнита из Сидона – мольба не осквернять его могилу, так как в ней нет никаких сокровищ. «Не открывай мою могилу, – заканчивается она, – и не беспокой меня, так как это отвратительно Астарте, и, если ты посмеешь открыть ее и потревожишь меня, пусть не будет у тебя потомства под солнцем и среди живых, ни отдохновения с мертвыми». Текст на саркофаге Эшмуназора более интересен. После еще более детального предупреждения не трогать его праха Эшмуназор сообщает, что был сиротой, сыном вдовы, и умер молодым, а потом рассказывает о своей династии и храмах, построенных в Сидоне Астарте и другим богам, и добавляет: «Владыка царей дал нам Дор и Иоппу, могущественные земли Дагона в долине Шарона, потому что я совершил прекрасные дела и мы присоединили их к Сидону навечно». Это заявление о распространении сидонского влияния на юг в VI веке очень интересно, как исторический документ, написанный современником событий.

В недавние годы значительно пополнилось наше собрание финикийских надписей. Две самые значительные – надписи, найденные в 1947-м и 1948 годах в Кара-тепе. Надписи необыкновенно интересны сами по себе, но, кроме того, имеют и дополнительную ценность, как переводы сопутствующих текстов, написанных хеттскими иероглифами и, следовательно, оказавших неоценимую помощь при расшифровке. Эти надписи, обычно датируемые концом VIII века, являются рассказом Азитавадды, царя данунов (Аданы), о его подвигах и проклятиями его врагам. Каждая состоит из трех колонок примерно по двадцать строчек.

Еще три очень важные надписи на золотых пластинках из Пирги (совр. Санта-Севера), одной из гаваней этрусского города Церэ (совр. Черветри), найдены в 1964 году. Одна из надписей – пуническая, две другие – этрусские. Надписи увековечивают посвящение храма или святилища финикийской богине Астарте Тиберием Виланасом, главным судьей или правителем Пирги в первые годы V века до н. э. Правда, текст одной из этрусских надписей не совсем «билингва», однако он, очевидно, базируется на более короткой версии, изложенной в пунической надписи. Второй этрусский текст самостоятелен[23].

Несмотря на все эти находки, пунический эпиграфический материал, которым мы располагаем, невелик. Еще можно надеяться, что ценные археологические находки будут сделаны на востоке, например обнаружится архив глиняных табличек, сравнимый с ханаанскими угаритскими. Однако на западе вряд ли найдутся глиняные таблички или документы, дополняющие наши скудные материалы. Мы, конечно, очень хотели бы найти подлинный пунический текст отчета Ганнона о его путешествии или данные о стоимости строительства храма Мелькарта в Гадесе, который, по словам Страбона, покоился на двух бронзовых стелах восьми кубитов высотой (1 кубит = 0,5 м). Наверняка существовало множество других ценных документов, но нам очень повезло в том, что отчет Ганнона дошел до нас хотя бы в греческом переводе, хотя и явно искаженный.

Однако даже эти 600 греческих слов перевода отчета Ганнона чрезвычайно важны, правда, являются жалкой заменой не только утерянных документов, но и огромной библиотеки пунической литературы, которая, как нам известно, существовала в Карфагене в 146 году до н. э. Утрата восточных финикийских книг (очевидно, что в числе других там были и исторические, и поэтические труды) частично компенсируется находками угаритских текстов и литературой на иврите, однако на западе не произошло ничего подобного. Все, чем мы располагаем на западе, – около сорока цитат из двадцати восьми сельскохозяйственных трактатов Магона в латинском переводе, которые сделали после осады Карфагена римляне. Цитаты, касающиеся ведения сельского хозяйства, вин, олив, животноводства и пчеловодства, некоторые – довольно длинные, встречаются у Варрона, Колумеллы, Плиния и других писателей.

Утрата памятников финикийской литературы приводит к тому, что финикийцы предстают перед нами в гораздо менее выгодном свете. Если бы сохранился их эпос, финикийские торговцы, например, выглядели бы более симпатичными людьми в поэмах Гомера и замечаниях Геродота. Или если бы до нас дошла комедия, написанная карфагенским драматургом, то образ пунического купца, созданный Платоном, не скупящимся на злобные насмешки, показался бы всего лишь карикатурой:

Он знает все языки, но притворяется, что не знает:

1 ... 18 19 20 21 22 23 24 25 26 ... 47
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?