меня… я очень тебя прошу. М? – она была похожа на бездомного голодного щенка, который просил крова и защиты. Эти глаза… - Марк… - просила, почти плача, – я не хочу. Не могу… понимаешь? Если ты не зверь? Услышь меня?

 - Я отпущу, Иви. Отпущу… - его рука пошла дальше. Коснулась ткани трусиков. Не теряя зрительного контакта, он поддел пальцами резинку. – Когда придёт время… обязательно отпущу.

Глава 14

Пушистые ресницы задрожали. Пальцы судорожно сжимались, а узел в животе приносил почти болезненные ощущения. Ива закрыла глаза, когда Марк поддел тонкую ткань на бедре и потянул её вниз. Открыла рот шире, со свистом вдыхая раскалённый воздух.

- Тебе не будет больно, Иви. У меня нет цели причинить тебе боль, девочка, – опустил голову ниже и провёл языком по тонкой ключице. Брюнетка тихо заскулила, отчего в его штанах всё закаменело, отдавая лёгким спазмом в живот, – пойми ты уже.

От его шёпота по спине и груди рассыпались мурашки, и соски тут же неприятно стянуло.

- Зачем я тебе? – преодолевая желание заплакать. – Я ведь такая же, как все? Отпусти меня? Скажи Виктору, что сбежала? Я сумею спрятаться… - зажужжала перед его лицом, раздражая сильнее.

- Тебя же убьют при первой возможности, дура? – навис над брюнеткой, рассматривая почти чёрную радужку. Как и у него.

- Значит, так надо. От смерти не уйдёшь, – решительно.  Чтобы не казаться законченной трусихой. От его взгляда пробирало ознобом. Она чувствовала, как холодели собственные пальцы.

- Вот даже как? – слегка приподнялся над девушкой, отпуская резинку, что слабо щёлкнула по нежной коже на бедре, – то есть, сдохнуть ты не боишься? Так? А ноги передо мной раздвинуть боишься? Я правильно понял?

Но на его языке вертелись совсем другие слова. Она не только боялась. Ей было противно. Брезгливость.  Её взгляд кричал о том, что ей не просто страшно. Ей противно. Чёртова неженка.

Она продолжала молча смотреть. Даже не моргая. Венка на шее пульсировала слишком сильно.

- Только позволь мне тебе открыть глаза, милая Иви… - попытался скрутить собственный гнев в бараний рог, и сделал глубокий вдох. – Если тебя просто убьют… то это будет манной небесной, моя птичка.

Шум в ушах превратился в мерзкий звон. Она стиснула челюсти. Сейчас он ей показался сгустком тьмы, что поглощала её в себя.

- Что ты имеешь в виду?

- Знаешь… то, что ты видела в пристройке, ещё не самое мерзкое и отвратительное, что можно сделать с человеком. Ты понятия не имеешь, как поступают с хорошенькими девочками в моем мире. Знаешь, что самое ужасное и омерзительное я видел? То, что до сих пор вызывает у меня рвотный рефлекс? Не знаешь… хочешь, я расскажу тебе? М? Расширю твой кругозор?

- Ты сейчас просто пытаешься меня запугать! – оскалилась, сверкая глазами. – Хочешь загнать меня в угол?

Марк сузил глаза, в который раз убеждаясь в том, насколько девчонка упряма. Или глупа? Она продолжала возмущаться, лёжа под ним. Тёмные брови то опускались на глаза, то поднимались на лоб. И, он хотел было снова сказать ей пару ласковых… но его взгляд опустился на сочные губы. Они подорожали шевелиться, извергая отборные словечки…

- Просто замолчи, Иви… - прохрипел, облизнувшись. Он не отпустит её. Не сегодня.

- Я хочу поговорить с Виктором! – потребовала, дёрнувшись под ним. Её дыхание замерло, когда она почувствовала его возбуждение. – Я хочу поговорить с ним лично! Почему ты не позволишь мне с ним поговорить?! Я не…

Не договорила. Яростно забилась в сильных руках, когда его губы ударились о её. С такой силой и жестокостью, будто он хотел её наказать. А он хотел… вжирался в твёрдые губы, кусал, давил сильнее, в попытке открыть маленький ротик шире. Толкнулся бёдрами вперёд, вжимаясь пахом в раскрытые перед ним ножки. Она завопила ему в рот, свободной рукой впиваясь в его волосы. С такой силой, что он на миг опешил. За волосы его ещё никто не таскал. Даже смешно стало. Буквально на секунду. Долю секунды. Отпустил её вторую руку, и сжал пальцами хрупкую челюсть. Надавил так, чтобы ротик, наконец, распахнулся. Зарычал, когда она снова дёрнула его за волосы.

- Не поможет… - мазнул затуманенным взглядом по влажным губам, – а если вздумаешь кусаться… Иви… честное слово, я сделаю слишком больно. Не вынуждай меня.

Почти задохнулась. Словно по телу прошёлся мелкий электрический разряд, заставив содрогнуться. Ощутить дрожь в ногах. В груди. Внизу живота. Его взгляд изменился. Казалось, что его пальцы сжимают не челюсть, а глотку.

- Я всё равно это сделаю, Иви. Просто. Потому что. Хочу. – Почти ласково.

Снова коснулся дрожащих губ, преодолевая жжение в затылке. Она, словно кошка, вцепилась в его волосы, не желая отпускать. Не замечая, как машинально сжались её бёдра, стискивая мужскую талию. Захлёбываясь в собственной истерике. Зажмурилась, когда горячий язык толкнулся в её рот. Он снова зарычал ей губы. Окунулся в неё, словно в бездну. Лихорадочно сминал уже опухшие уста. Чувствуя, как её горячее дыхание пробирается в самое нутро. Обжигает сердце и лёгкие.

Снова потянулся вниз к её трусикам. Беспорядочно оглаживал изгибы, словно боясь, что она исчезнет. Жёсткие пальцы вновь поддевают резинку и, преодолевая яростное сопротивление, тянут ткань ещё ниже.

Бунтарка. А ведь обещала быть послушной. Плакала,  что сделает всё, что он скажет. Маленькая лгунья.

Скользнул губами по чёткой линии нижней челюсти, перемещаясь на шею, и присасываясь к голубой дрожащей венке. Вкус её кожи напоминал гранат. Очень свежий, с ноткой сладости. Напрочь сносящий крышу…

- Марк! – мужской голос просто-напросто выбил из его лёгких весь воздух. Одновременно с его именем он услышал стук в дверь, который звонко отбился от стен и ударил ему в затылок. – Марк?!

Мужчина замер. Сгрёб футболку на её талии и снова натянул вниз, прикрывая обнажённые бёдра Иванки. Рвано выдохнулт, оглядываясь на дверь.

- Какого хера, Мануэль? – осатанело взглянул на мужчину, что стоял на пороге.

- Марк, прости, – оправдываясь, мужчина поднял руки вверх, – но, там к тебе гости.

- Гости? – отпустил, наконец, девчонку. Краем глаза заметил, как та, в одно мгновение, свернулась клубком, отползая на край кровати. – Какие, к чёрту гости? Ночью?

Мужчина напрягся, поднимаясь с постели. Возбуждение медленно отступало, сменяясь гадким холодком беспокойства. Гости разошлись. Какого хера,