— Ничего не трогайте руками! — рявкнул майор так громко, что женщина недовольно сморщила нос.

— Я знаю правила, — закатила она глаза, а потом вернулась к мелким напечатанным строкам. На клочке бумаги было лишь несколько предложений, последнее из которых прерывалось на паре слов:

«Любовь к семье делает нас не просто слабыми, а уязвимыми. Мы пытаемся бороться, скрываем свою уязвимость от окружающих, но правда, как бы хорошо скрыта она не была, все равно настигнет нас. Моя семья, живущая так долго, за что уже стоит мне благодарить Бога, как и я сам, тоже не смогли убежать от правды.

Осознание тленности всего, что меня окружает, настигло не так давно. Я долго пытался переосмыслить свою жизнь и пришел к выводу, что прожил ее не так, как требовало того мое сердце. Поэтому, мне хочется попросить прощения не только у моей жены или детей, но и у человека, которого я лишил…»

Дальше предложение обрывалось, второй части страницы на столе не было. Вероника внимательным взглядом пробежала по столу, но увидела лишь книги и скомканные листы бумаги. Её заинтересовало это…письмо, исповедь, а, может, часть завещания Марка Альбертовича?

— Это нужно взять с собой, — сказала она, указывая рукой на клочок бумаги.

— Это всего лишь бредни старика, — фыркнул Кукушкин, получив в ответ презрительный взгляд Вероники Александровны и недовольный майора Воронцова.

— Если Веронике Александровне нужны эти, как ты выразился, «бредни старика» для работы, то будь добр, запиши это в протокол, как улику, — приказал Воронцов, подходя ближе. — Что это? — спросил он у женщины.

— Возможно часть завещания или исповеди, — пожала она плечами.

— Без разницы, главное, чтобы это помогло нам в поимке убийцы, — хмуро проговорил Олег, быстро пробегая глазами по строчкам текста.

— Вы правда думаете, что его убил кто-то из родных? — тихо спросила Вероника, смотря на красивое сосредоточенное лицо мужчины, стоящего всего в метре от нее.

— Даже самая прочная семья — не прочнее карточного домика, — задумчиво протянул майор, разглядывая семейную фотографию в небольшой прямоугольной рамке на рабочем столе умершего.

— О чем это Вы? — озадаченно спросила Вероника.

— Как минимум у половины был мотив убить главу семейства, а как максимум — у всех, — пожал плечами Воронцов, показавшись женщине в этот момент уж слишком загадочным.

— Нельзя же подозревать всех вокруг, — поджав губы произнесла она, смотря в его голубые глаза.

— Это моя работа, — просто ответил мужчина и, разорвав их зрительный контакт, вернулся к подчиненным, что зачитывали понятым протокол. Сегодняшний рабочий день для психолога-консультанта Вероники Александровны подошел к концу.

Следующее утро оказалось тяжелым для майора Воронцова, мужчине впервые не хотелось идти на работу. На самом деле, он даже не знал с чем это было связано — с проблемным не сработавшимся коллективом, который больше напоминал Олегу циркачей на арене или стаю непослушных собак, дрессировщиком которых должен был стать именно он или вся соль в невыносимой и раздражающей зеленоглазой женщине с кошачьим взглядом, из-за которой Воронцов вчера, по меньшей мере, раз пять был на грани срыва.

Но Олег не был слабаком, который бросает работу и отказывается от обязательств при первых трудностях. Он позавтракал, приготовив себе яичницу, сделал несколько глотков крепкого чая без сахара и лимона, прикрепил к поясу кобуру с пистолетом и, накинув сверху пальто, вышел из квартиры. На улице дул холодный ветер, а небо заволокло серыми тучами, из соседнего подъезда одновременно с майором вышла молоденькая девушка — блондинка с маленькой пушистой светлой собачкой на поводке, которая противно пискляво гавкала каждое утро под его окнами, которые выходили во двор.

— Доброе утро, — улыбнулась ему блондинка, но мужчина прошел мимо, даже не взглянув на нее. — Хам, — бросила она ему вслед, но снова не получила в ответ никакой реакции.

Воронцов сел в свою машину и повернув ключ зажигания, поехал на работу. На часах было 8:20 утра.

Олег жил не так далеко от участка, поэтому не успев собрать все пробки, приехал на работу одновременно со своими новыми коллегами — Дмитрием Елагиным и Вероникой Александровной. Женщина заехала на закрытую парковку первой, в этот раз припарковавшись по правилам, рядом с ней оставалось одно свободное место. Его, как и предполагал Воронцов, как можно быстрее постарался занять Дмитрий, что у него весьма успешно получилось. Олег припарковался чуть дальше на противоположной стороне парковки и остался сидеть в машине, решив понаблюдать за парой. Он и сам не знал какая сила заставила его совершить подобную совершенно не свойственную ему глупость.

— Мы снова встретились! — услышал Олег бодрый голос Елагина, чуть опустив боковое стекло.

Вероника Александровна, в этот раз одетая в еще менее строгий костюм, чем вчера, вышла из машины, недовольно поджав губы при виде мужчины. Это заставило майора усмехнуться, но он быстро пришел в себя и вернул своему лицу отстраненное выражение. Женщина потрогала край высокого воротника короткого черного платья с разноцветными вертикальными вышитыми линиями, которые визуально делали её еще стройнее. Сегодня она предпочла туфлям на шпильке оранжево-коричневые ботфорты до середины бедра с заостренным носом и на высоком скульптурном каблуке. На плечи психологиня накинула пальто цвета темный шоколад, ее красивое лицо обрамляли карамельного цвета локоны. Вероника Александровна улыбалась, хотя ее улыбка показалась Олегу напускной.

— Не разделяю Вашего энтузиазма, — культурна отшила Елагина женщина, но тот, видимо, пропустил это мимо ушей, перегородив ей дорогу.

— Не помню говорил ли Вам, но у Вас отличный вкус, Вы явно разбираетесь в машинах! — продолжал разбрасываться комплиментами мужчина, в то время, как Вероника недовольно поджала пухлые губы, накрашенные темно-оранжевой помадой. Она никогда не любила надоедливых мужчин, не умеющие закрывать рот в нужное время и не знающих меры. — Двигатель мощностью триста шестьдесят пять лошадей, способный разогнаться почти до триста километров в час! Просто фантастика!

— Не помню говорила ли Вам, — протянула в ответ Вероника, скопировав манеру общения мужчины. — Но я купила эту машину, потому что мне понравился ее цвет.

— Вы купили машину за девять миллионов потому что Вам понравился…цвет? — с сомнением уточнил Елагин, усмехнувшись.

— Не вижу в этом ничего предрассудительного или смешного, — пожала плечами Вероника, наклоняясь, чтобы достать из машины сумку квадратной формы морковно-красного цвета с золотистым логотипом известного бренда. Она хлопнула дверью машины, и та автоматически включила сигнализацию.

— Простите, я не хотел…,- мужчина начал было размахивать руками, пустив в ход одну из своих фирменных улыбок, но это лишь больше разозлило женщину.

Воронцов вышел из машины, поставив ее на сигнализацию, и размашистым шагом пошел в сторону парочки. Он не знал почему помогает ей, возможно, это просто порыв, которому не стоит искать объяснения.