– Спасибо, – поблагодарила Кэт.

Парень вновь сверкнул улыбкой. Отступив назад, Кэт задела полку, полную кружек, и сказала ему «пока».

Ливай принялся обслуживать другого клиента, улыбаясь счастливее прежнего.

* * *

В Омаху Кэт ехала с девушкой по имени Эрин – та вывесила объявление на их этаже, предлагая разделить расходы на дорогу. Весь путь она тараторила о своем парне, который все еще жил в Омахе и, вероятно, был ей неверен. Кэт хотелось скорее добраться до дома.

Взбежав по ступенькам родного крыльца, она ощутила прилив радости. Кто-то собрал граблями листву – вряд ли это сделали те, кто по ночам лепил горы из картофельного пюре.[11]

Конечно, отец не стал бы этого делать – лепить горы из картофельного пюре. Не его стиль.

А вот пожарный шест на чердак, спонтанные поездки, три бессонные ночи просмотра «Звездного крейсера „Галактика“» на сайте «Нетфликс» были сигналами его личного безумия.

– Пап?

Свет в доме не горел, хотя отец уже должен был вернуться с работы, – он обещал освободиться пораньше.

– Кэт!

Папа сидел на кухне. Кэт подбежала и обняла его. Он тоже обнял ее, будто отчаянно нуждался в ней. Когда она отстранилась, он улыбнулся. Это согрело ей душу.

– Здесь темно, – сказала Кэт.

Отец осмотрелся, будто сам попал сюда только что.

– Ты права.

Он прошел по первому этажу, включая везде свет. Кэт выключала лампы у него за спиной.

– Я просто кое-чем озадачен… – произнес отец.

– По работе?

– По работе, – согласился он, рассеянно включив лампу, которую она только что погасила. – Что скажешь насчет «Гравиоли»?

– Мне нравится. Вот что у нас на ужин?

– Нет, я делаю проект для этого клиента.

– Вы заполучили «Гравиоли»?

– Пока нет. Все в процессе. Так что скажешь?

– О «Гравиоли»?

– Да…

Отец постучал двумя пальцами по ладони.

– Люблю и подливу,[12]и равиоли… – ответила она.

– И от этого ты чувствуешь себя…

– Сытой.

– Кэт, это ужасно.

– Ну тогда… счастливой? Довольной? Пресыщенной? Вдвойне, потому что это сразу две вкусняшки.

– Может быть… – протянул отец.

– Любопытно, что бы еще хорошо сочеталось с подливой.

– Ага! Надо подумать! – сказал он и пошел искать свой альбом с эскизами.

– Так что у нас на ужин? – спросила Кэт.

– Что захочешь, – ответил папа, остановился и резко повернулся к ней, будто что-то вспомнив. – Как насчет фургона тако?

– Да! Я поведу. Не сидела за рулем уже несколько месяцев. Куда именно поедем? А давай объедем все фургоны.

– В радиусе двух миль их около семи штук.

– Тогда вперед! – сказала Кэт. – До воскресенья хочу попробовать буррито из каждого.

Потом они поели буррито и посмотрели телик. Пока отец что-то царапал в альбоме, Кэт достала ноутбук. Здесь не хватало Рен с ее ноутбуком – они бы переписывались, вместо того чтобы разговаривать.

Кэт решила отправить сестре письмо по электронке.

Жаль, что тебя здесь нет. У папы вроде все хорошо. Кажется, он не мыл посуду с нашего отъезда, хотя, кроме стаканов, видимо, ничем и не пользовался. Сейчас он работает над проектом. И все в целости и сохранности, ничего не разбито. И вроде у него все дома, понимаешь, о чем я? В общем, увидимся в понедельник. Береги себя. Не дай подсыпать тебе рогипнол.

Спать она легла в час ночи. В три часа спустилась вниз, чтобы убедиться, заперта ли входная дверь, – иногда она поступала так, когда не могла уснуть или на душе было неспокойно.

Всю гостиную заполонили листки с заголовками и эскизами. Отец бродил среди них, будто искал что-то.

– Па, пора спать, – сказала Кэт.

Через пару секунд отец перевел на нее взгляд.

– Пора, – ответил он и слегка улыбнулся.

Когда она вновь спустилась вниз в пять утра, из спальни отца доносился храп.

* * *

Утром Кэт вышла в гостиную, но папа уже уехал.

Она прикинула размеры катастрофы. Все бумаги были рассортированы по разделам, «областям памяти», как называл их отец. Они висели на стенах и окнах, приклеенные скотчем. На них – другие клочки, словно для развития идеи. Кэт окинула взглядом все задумки отца и нашла зеленую ручку, чтобы проставить звездочки на понравившихся. Она всегда ставила их зеленой, а Рен – красной.

При виде отцовского упорядоченного хаоса на душе стало радостнее.

Легкое безумие – это нормально. Именно легкое безумие оплачивало счета и поднимало отца по утрам, превращало его в волшебника, когда он в этом нуждался.

– Сегодня я творил волшебство, девочки, – говорил отец после крупных презентаций, и они обе знали: вечером их ждет ужин из «Ред лобстера», с вкусными лобстерами и блюдами с теплым топленым маслом.

Благодаря этому легкому безумию держался на плаву их дом. Словно в подвале сидел гном и ковал золото.

Кэт оценила кухню: в холодильнике пусто, в морозильной камере – куча еды из закусочной «Здоровый выбор» и закрытые пироги из «Мари Каллендер». Она загрузила в посудомойку грязные стаканы, ложки и кофейные чашки.

В ванной все было в порядке. Кэт заглянула в спальню отца и забрала еще стаканы. Повсюду беспорядочно валялись бумаги. Уйма писем, в основном не открытых. Может, папа сгреб все в свою комнату перед приездом Кэт? Кроме посуды, она ничего не тронула.

Она разогрела полуфабрикат из «Здорового выбора», поела возле раковины и решила вернуться в постель.

Теперь кровать казалась Кэт намного мягче, чем раньше, а подушки пахли божественно. И еще она соскучилась по всем постерам с Саймоном и Базом. Здесь Кэт оставила фигуру База в полный рост – он стоял в профиль, обнажив клыки, и ухмылялся, прикованный к перилам ее кровати с балдахином. Интересно, как отнеслась бы Рейган, забери его Кэт в общежитие. Может, он поместился бы в шкафу?

* * *

На выходных Кэт с отцом покупали обед в разных фургонах тако. Кэт попробовала карнитас и барбакоа, аль пастор и даже ленгуа. Все это она ела с зеленым соусом томатилло.