– Я прошу прощения, – извинилась Стелла.

– Да нет, при чем тут ты, тут вот в чем дело… Вчера я нашла листок с переписанным стихотворением среди бумаг, которые он мне приносит каждый вечер. Должно быть, оно случайно туда попало. Такое красивое стихотворение, Стелла! Хочешь, я тебе его покажу и ты скажешь, что ты об этом думаешь?

– Я не слишком-то разбираюсь в поэзии. Не мое это как-то. Тебе надо спросить у того, кто в этом понимает.

– Ну не могу же я у всех подряд спрашивать! Ты представляешь, если об этом все узнают… Как я буду выглядеть.

– Тут нет ничего постыдного, Жюли. Ты влюблена, тебе интересно. Ты же не чтобы посплетничать, позлословить…

– А люди плачут, когда влюблены?

– Ну это кто как. Ты плачешь от счастья, это здорово.

– Во мне все бурлит. Я задыхаюсь, меня бросает в жар, сердце прыгает и сжимается, сводит живот…

– Ну надо же… Похоже больше на болезнь, чем на любовь.

– Мне очень страшно. И при этом хочется смеяться и танцевать. А потом опять страшно. Кидает из стороны в сторону.

– Нет сомнений, ты влюблена.

– Ты, правда, так думаешь? Ты думаешь, со мной такое может случиться?

– Каждый человек имеет на это право. Твоего имени нет в черном списке «Запрещается любить».

– Ох… Ты говоришь мне это, чтобы меня утешить. Какая ты хорошая…

– Да вовсе нет! Вот погляди на меня. Я нашла Адриана, хотя считала, что никогда не подпущу к себе ни одного мужчину! Ну и вот… Он приехал на своем грузовике, увел меня, и я вовсе не протестовала.

Жюли прыснула.

– Трудно себе представить Жерома, который решительно уводит меня. Он и поговорить-то не решается!

– А почему бы и нет? Он чем-то даже похож на благородного рыцаря.

– И он переписывает стихи, которые потом забывает среди договоров и квитанций? Может, он учил их наизусть, чтобы мне потом рассказать… Может, думал, что у него от этого смелости прибавится?

Стелла растроганно глянула на Жюли. Она уже забыла, что в любви ты круглыми сутками терзаешь себя вопросами. Ничто не кажется очевидным, когда ты влюблен, ты постоянно возводишь пизанские башни предположений.

– Я полагаю, и это прежде всего, что тебе самой пора приступить к действиям, иначе ты станешь нудной грымзой.

– Ох! Я тебе надоедаю со своими разговорами.

– Да ни капельки! Ладно, мне все же надо поработать. Твой отец сделал мне замечание, что меня никогда нет на рабочем месте.

– И он посмел!

– Посмел.

– С ним явно что-то не так. Он так, правда, не думает. Он обожает тебя, Стелла.

– Ну я так уж в этом не уверена, грымзочка моя.

– Мне нравится, когда ты говоришь мне «грымзочка моя», мне кажется, это ты от любви так говоришь.

– Ну я же люблю тебя, грымзочка! Я тебя люблю, и Жером тебя любит, это совершенно очевидно…

– Ох… А что, если он меня и в самом деле любит? Это было бы неплохо. Слушай. А может, я еще успею родить ребеночка?

– Почему бы и нет? Но не спеши, притормози, он еще ничего не сказал. Не хотелось бы, чтобы ты разочаровалась в нем, чтобы ты страдала.

– Да, да! Я уже спокойна, совершенно спокойна!

Она тряхнула кудряшками, вдохнула, выдохнула, потянулась, протянула Стелле кассовый чек, накладные и вновь погрузилась в калькулятор.

Перед уходом Стеллу вдруг посетило вдохновение. Она сама не поняла, зачем она это спросила, но вдруг она услышала свой голос, который спрашивал:

– А старый «Пежо» так и стоит возле ангара?

– Да.

– Он на ходу?

– Да, он в отличном состоянии.

– Одолжишь мне его на выходные? Я хотела бы съездить с Томом на озеро искупаться. Это как-то поудобнее все-таки, чем на моем грузовике. Он сейчас в том возрасте, когда хочется быть как все, не выделяться. А на грузовике меня каждый заметит.

Она действительно собиралась свозить Тома искупаться в Сан-Дени-ле-Санс.

Но, странное дело, ей самой показалось, что дело вовсе не в этом. Что машина нужна ей совсем для другого, а для чего – она еще сама не понимала.

– Проверь только, остался ли там бензин. И на месте ли документы на него. Они должны быть в бардачке.

– А ты меня держи в курсе своих любовных дел, договорились?

Жюли повернула к ней лицо, светящееся надеждой.

– О да! – вздохнула она. – Если только… если только это так!

* * *

Спускаясь по лестнице, Стелла услышала, что у нее звонит телефон. Она извлекла его из кармана, телефон скользнул из рук, она успела его подхватить, но когда нажала на кнопку соединения, он уже замолчал. Она посмотрела на номер: нет, неизвестен. И, как обычно, никакого сообщения.

– Ну что же это за бардак! – проворчала она, стуча подметками тяжелых говнодавов по ступенькам.

Она села за руль грузовика – «Пежо» она заберет на обратном пути – включила первую скорость и тронулась.

Все решается обычно само собой, и никто не успевает осознать, зачем это и почему.

Что-то назревало, что-то вот-вот должно было произойти. Она чувствовала, что в ней зреет ожидание, и длить его более невозможно. Скоро все встанет на свои места. Это получится мгновенно, это будет жестоко и неостановимо. Она знала это. Она ждала очень долго. Они уже решили, что им все можно. Творили что хотели. Он и его подельники. Воровали, прятали, перепродавали, отмывали деньги. Их карманы лопаются от денег. Какая новая блажь у Рэя? А, «Мазерати», купленная за наличные. Не странно ли это для отставного пожарного? Но они кореша с мэром и друг с другом сотрудничают: снимают пенки с разрешений на строительство, на ремонт канализационных систем санитарной службой, на проверки пожарной охраны предприятий и заведений. Префект, его зам, чиновники помельче – все скованы одной цепью. Они закрывают бары, рестораны, парикмахерские и другие предприятия. Они даже у земледельцев умудряются отнимать деньги! А если те пытаются возражать, жгут поля в момент сбора урожая. И что они, интересно, делают с этими деньгами? Нужно спросить у Виолетты, может быть, она в курсе.

А чего стоит «Организация друзей пожарной охраны», которую основал Рэй. Платить обязательно. Просьба от чистого сердца. Рассказ со слезами на глазах о несчастных отважных борцах с огнем, которые упали с лестницы и теперь прикованы к инвалидным коляскам, а вам известно, сколько стоят эти коляски, дамы и господа? Просто стыд и срам! Нево-о-бра-зимо. И вот, когда Рэй собирает эту дань, ему дают за милую душу. Бабки так и льются.

Ей захотелось позвонить Тюрке, назначить свидание на лугу за его домом, чтобы объясниться. Надо, чтобы она показала ему силу. Или применила. Он живет в уединенном месте. Никто их не увидит.