— Собственных догадок нет?

— Нет! И никогда не было. Абдулла начальник, я исполнитель, он платит, я делаю.

— И он реально может вызвать тебя к себе в Кандарам?

— Маловероятно, но может. Он все может.

— Придется тебе отсюда выходить на связь с Мирзади.

— Чтобы сразу спалиться? — усмехнулся Гамсадзе. — Тогда проще прямо сказать ему, что меня взяли.

— Откуда он узнает, что ты в этом здании, а не в другом?

— Все дело в спутниковой станции. Она имеет какую-то, я в этом не разбираюсь, штуковину, позволяющую точно определить, до десятков метров, по-моему, откуда выходил на связь агент. От вашего департамента до конспиративной квартиры гораздо большее расстояние.

— И опять он врет! — не удержался Скоробогатов. — Нет таких устройств, с нами проводил занятие генерал-связист из института.

— Не горячись, — остудил его генерал и кивнул Белову: — Николай, поднимись наверх, вызови-ка сюда офицера, что занимается спутниковыми станциями из Борска.

— Есть, товарищ генерал.

Вскоре в камеру, больше похожую на помещение содержания на гауптвахте старших офицеров, вошел радиоинженер Брагер, известный спецназовцам по совместной работе.

— Товарищ генерал… — начал он доклад о прибытии, но Володарский остановил его:

— Давай без этого, лейтенант, вижу, что явился. Ты мне ответь на один вопрос: станции, что мы доставляли, могут быть запеленгованы?

— Так точно.

— Насколько точно?

— Практически до радиуса в десять-пятнадцать метров.

— Но ученый генерал говорил нам, что таких станций не существует, — воскликнул Скоробогатов.

— Я не знаю, что вам говорил заместитель НИИ на занятиях, но докладываю, что спутниковые станции образца «SP КОН», доставленные вами из Борска, могут быть запеленгованы очень точно благодаря специальному блоку, выдающему радиосигналы мощным импульсом, — спокойным тоном произнес Брагер.

— А отключить этот блок нельзя? — поинтересовался генерал.

— Никак нет.

— Так категорично? Может быть, это возможно в условиях НИИ?

— Не в этом дело, Александр Михайлович. Мне тяжело объяснить, почему нельзя отключить блок, так как придется использовать много технических терминов, которые не будут понятны, но если в двух словах, сильно упрощая, то при попытке отсоединения или отключения блока разомкнутся электрические цепи и соответственно станция просто замолчит. Она отключится, и ввести ее в работу будет невозможно.

— Японская, что ли, штучка? — недовольно пробурчал Скоробогатов.

— Так точно.

— Чертовы японцы, и чего они только не делают, чтобы усложнить нам жизнь. Хорошо, что до оружия не добрались, а то выпустят сверхпродвинутую винтовку, которая будет батальоны валить с десятикилометрового расстояния каким-нибудь импульсом.

— Да, товарищ майор, оружие у них не так продвинуто.

— Значит, лейтенант, отсюда связаться с Афганистаном нельзя? — прервал диалог офицеров генерал.

— Ну почему? Можно. Станции настроены на спутники, беспрерывно движущиеся по орбите и обеспечивающие бесперебойную связь.

— Я не о том. Абдулла при желании установит, откуда выходил на связь его агент?

— А кто такой Абдулла?

— Не важно. Козел один горный, афганский.

— Он увидит, откуда идет сигнал, на дисплее. Ему и желать не надо, станция сама передаст информацию о своем местонахождении.

— Понятно. Тогда, Илья, готовься отправиться в командировку вместе с этими навороченными станциями.

— Далеко, разрешите узнать?

— Нет! В другой округ Москвы, на окраину, на конспиративную квартиру вот этого господина, — указал на Гамсадзе Володарский.

— Когда выезд?

— Через полчаса.

— Но… мне надо…

— Поедешь, обустроишься, вместе проведем сеанс связи, — прервал его генерал, — потом все, что тебе надо, привезут. Да, а скрытный сигнал тревоги или провала по станции передать можно?

— Как и на любой другой аппаратуре данного класса. Но вот эту, скажем так, опцию мы можем отключить, если найдем, откуда производится подача сигнала.

— Так найди!

— Найду! Но если сигнал тревоги или провала обговорен в текстовом режиме, то ничего не поделаешь. Мы бессильны его перехватить.

— Говори понятней, лейтенант, что значит, в текстовом режиме?

— Условная фраза, слово, покашливание, да мало ли что?

— Понятно. Если Гамсадзе захочет нас обмануть, то обманет.

— Я еще не смотрел, есть ли в станции программа сохранения ваших переговоров. Если есть, то мы определим, что лишнее попало в эфир.

— И что это даст? Гарантию в том, что нас обманули?

— В принципе да.

— Иди, готовься.

— Один вопрос разрешите?

— Давай.

— Мне будет смена?

— Будет, через сутки. Этим вопросом сам и займись, передай начальнику отдела, я приказал назначить тебе сменщика.

— Понял, разрешите идти?

— Я удивляюсь, что ты еще здесь. У тебя осталось двадцать шесть минут!

— Ушел!

— И выходи во двор.

— Понял, — уже из коридора ответил Брагер.

Володарский взглянул на Скоробогатова:

— На конспиративную квартиру едем всем присутствующим здесь составом. Смотрим квартиру, присутствуем при разговоре Гамсадзе с Мирзади, после чего там останутся капитан Белов и лейтенант Брагер. Первый будет осуществлять охрану Гамсадзе, второй — контроль за спутниковой системой. Ровно через сутки смена. Тебе, Роман Владимирович, составить график несения службы бойцами группы на этой квартире.

— Надо закупить продуктов, товарищ генерал.

— По пути закупим на первые сутки. В дальнейшем их будет доставлять смена.

— В каком режиме охранять Гамсадзе? — спросил Белов.

— В режиме задержанного боевика.

— Значит, в жестком?

— Но не до такой степени, чтобы он был прикован к трубе в ванной. Задача охраны — недопущение побега задержанного. Не думаю, что потребуется ограничение его перемещений по квартире, но под контролем нашего офицера, исключающего доступ к входной двери, балкону и особенно к спутниковой станции. Но за это будет отвечать радиоинженер.

Володарский повернулся к Гамсадзе:

— Возможна проверка твоей квартиры людьми Мирзади?

— Я уже говорил, у него нет разветвленной сети агентов, но в принципе кого-то Абдулла может прислать пообщаться, дабы убедиться, что со мной все в порядке. И его человек явится без предупреждения.