Серо-голубые глаза посмотрели на меня с надеждой. Я покачала головой.

- Нет, не приглашу. Извини, меня немного пугают парни, готовые чуть что применить смертельные чары.

- Слушай, я бы не стал… – он прервал сам себя, вздохнул, по привычке засунул руки в карманы куртки и с непонятным отчаянием снова взглянул на меня. – Я опять все испортил, да? Каждый раз, встречая тебя, пытаюсь как лучше, а получается только как хуже.

- Может, просто не надо красоваться? – мягко предположила я. – Знаешь, мне больше нравятся честность и искренность. Не обязательно поджаривать противника молниями, чтобы доказать девушке, что ты мастерски владеешь магией.

- Ну… – Март нервно рассмеялся. – Я бы не стал этого делать, если бы был уверен, что Рон не истыкает все вокруг своими ножиками. Это как бы не первый раз происходит.

Я насторожилась.

Так-так, это уже интересно. Значит, Эрон у нас любитель применить боевые заклинания в неположенное время? Сомнительно, чтобы золотой мальчик вроде него делал это ради самозащиты.

- Может, все-таки расскажешь, из-за чего у вас такая вражда? – аккуратно поинтересовалась я. – Другие говорят, когда Эрон впервые появился в академии в прошлом году, вы уже лаялись, как бешеные псы.

Март напрягся. Даже бледные губы плотнее сжал, чтобы невзначай что-нибудь не вылетело.

- Прости, Эльза. Есть вещи, которыми прямо так, сходу, не поделишься.

- Ясно, – сухо ответила я.

С языка едва не слетело признание, что мне известно о трагедии в Проклятом лесу, поэтому он может не увиливать, но я вовремя захлопнула рот.

Март же сказал, что обсуждать это не желает. Ну и толку, если я начну настаивать на своем? Наврет – и сказочке конец.

На сердце неприятным осадком легло осознание, что человек, которого я пыталась обелить, похоже, изначально не так уж чист. Иначе зачем ему скрывать правду? Взял и ответил бы: заблудились детьми в лесу, двое погибли, мы с Эроном потом разругались. Но нет, даже солгать не захотел.

Странно это всё.

- Ладно, – я с намеком открыла дверь шире. – Мне пора в комнату.

- Постой, – взмолился Март. – Еще одну секунду.

Он спрыгнул с крыльца и вернулся, держа в руках стебелек полевой мяты. Вряд ли выискивал специально, скорее всего, наугад сорвал его в темноте в зарослях бурьяна.

- Извини, не знаю, как выглядят ранунклисы…

- Ранункулюсы, – поправила я.

- Да, они самые. В общем, понятия не имею, что это, зато знаю, как выглядят тюльпаны. К сожалению, прямо сейчас их достать негде, поэтому…

Март замолчал, концентрируясь на мяте. На его лбу пролегла глубокая складка, на висках выступил пот. Заметив, как заблестела от влаги его кожа, я забеспокоилась. Холодно же и ветрено! Это что он там такое колдует? Да еще потратив столько энергии на шаровые молнии. Подобное колдовство – это не плюнуть и растереть, оно требует гигантских затрат сил. Я бы от половины того заклинания пластом лежала, а Март мало того что по крыльцу скачет, так еще и пытается сделать что-то с несчастным растением!

Тем временем оно видоизменялось. Ворсинки исчезли, стебель стал толстым и гладким. Листочки и растущие у их оснований соцветия истаяли в воздухе, и вместо них выросли две длинных и продолговатых зеленых «стрелы». На верхушке листья, наоборот, уплотнились, слились вместе в один крупный розовый бутон. Больше это была не полевая мята, а весенний тюльпан, готовый вот-вот расцвести.

- Держи, – Март протянул его мне.

Ахнув, я осторожно приняла это чудо. На ощупь оно все равно было хрупким и ворсистым, а запах… Я глубоко вдохнула аромат ментола. Он выдавал, что здесь что-то не так, но внешне цветок выглядел в точности как тюльпан – не отличить от оригинала.

- Иллюзия и немного трансформации. Продержится до утра, надеюсь, – признался Март и тихо вздохнул. – Смешно, что меня этому трюку когда-то научил Рон. Склонность к трансформационной магии у Мейвитсов наследственная.

- А то, что он делал с оружием?

- Секретное семейное заклинание. Многие драконьи семьи что-то такое разрабатывают, что держат в тайне от остальных. Вернее, зачастую очень даже любят демонстрировать, но сами формулы никому не раскрывают. Гервины вон целое состояние на своих самописцах сделали, поставив семейное заклинание на коммерческие рельсы. А Рон вообще может не стесняться щеголять порталами – все равно это смогут повторить единицы магов по стране. У меня тоже одно есть, но я стараюсь не светить его на людях.

- Почему?

Он улыбнулся.

- Какой же тогда это будет секрет? Хотя вот этот цветок, наверное, тоже моя тайная магия. Ты первая, для кого я сделал нечто подобное.

- Правда?

Я смутилась. Неожиданно и, однако, приятно…

- Конечно правда.

Март вдруг наклонился и поцеловал меня в щеку. Прикосновение теплых губ было легким и настолько быстрым, что я даже отшатнуться не успела, только уставилась растерянно на широко улыбающегося парня.

Он ласково провел рукой по моей щеке.

- Перед тем как наткнуться на вас с Роном, я вообще-то шел, чтобы пригласить тебя завтра в кафе после лекций. Не хочешь?

Я покачала головой. Даже если бы и хотелось, нужно было нагонять сокурсников в знаниях. Ректорские похвалы ректорскими похвалами, а за неделю выяснилось, что другие студенты, которые заранее готовились к поступлению, соображают в профильных предметах гораздо быстрее меня.

- Не принимай на свой счет, но учебы так много…

- Ладно, ничего страшного. Спокойной ночи, Эльза.

Еще раз целовать меня на прощание Март не стал. Сжал мою ладонь, сверкнул напоследок яркими озерными глазами и сбежал с лестницы, стремительно исчезнув в темноте.

Странно, но без него на крыльце стало холоднее. Я обхватила себя руками, оглядев аллею, и зашла в дом.

Из кухни на первом этаже доносились голоса. Кто-то из жительниц общаги обсуждал преподавателя по зельеведению – будет он валить студентов на зачете или нет. Я юркнула мимо них по коридору, стараясь не наступать на скрипучие доски, звякнула ключами, открывая свою комнату, и бросила сумку на кровать.

За несколько минут я переоделась и пристроила иллюзорный тюльпан в кружку с водой за неимением вазы. Затем, пристроившись в уголке постели, снова коснулась мягких листочков и понюхала отчетливо пахнущий мятой бутон.

Март вспыльчив и невыносим. Но как на него злиться, когда он при этом так мил?

Садиться за учебники не хотелось, как и ложиться спать. Еще не стукнуло девять часов – слишком рано, да и общага еще тихо гудит, не заснешь. Шорохи за стеной подсказали, что мои соседки – возмутительницы спокойствия, если верить Альту, тоже еще бодрствуют.