Я вернулся в машину, и через четырнадцать минут мы въехали на усыпанную гравием парковку у «Спортивного зала Рэя». Джеймс Эдвард провел меня внутрь.

«Спортивный зал Рэя» расположился в огромной пещере с облезшими стенами с въевшимся в них запахом пота и высокими потолками. В просторном помещении собралось порядка сорока мужчин и женщин. Некоторые из них делали упражнения на растяжку, другие отрабатывали элементы различных боевых искусств. На ковре атлетически сложенная женщина с ярко-красными волосами тренировалась в паре с высоким седым мужчиной с кожей цвета мокко. Они полностью отдались процессу, женщина, разбрызгивая во все стороны капли пота, изо всех молотила его по ногам, торсу и голове, а он кричал: «Ну давай, иди сюда! Давай же, я открылся». Тела обоих прикрывало такое количество защитных прокладок, что их можно было принять за астронавтов.

— Это Рэй, — сказал Джеймс Эдвард.

Я начал заниматься боевыми искусствами еще в армии и добился определенных успехов. И сразу понял, что Рэй Депент очень хорош и что он прекрасный тренер. Он наносил женщине легкие удары, чтобы она не забывала об обороне, по прокладке, укрепленной у нее на груди, и еще поддразнивал ее: «Ну останови меня! Господи Иисусе, защищайся! Я могу сделать тебя в любой момент, стоит мне только захотеть!» Она стала действовать быстрее, стараясь разнообразить удары. Он блокировал большую часть ударов, некоторые пропускал и принимался дразнить ее еще больше, все повторяя, что никогда еще не имел белую женщину и не может упустить такую прекрасную возможность.

Пока он распинался, она подсекла его под левое колено. Рэй споткнулся, попытался сохранить равновесие, а когда ему это удалось, резко выбросила ногу и ударила его по затылку, повалила, уселась сверху и принялась наносить сильные удары по прокладкам, защищавшим низ живота, спину и голову. Он сгруппировался, прикрываясь руками, а потом крикнул, что сдается, сдается, сдается, и расхохотался. Она помогла ему подняться, они поклонились друг другу, и тут она с радостным воплем подпрыгнула и бросилась его обнимать.

Женщина отправилась в раздевалку, размахивая руками и повторяя «да!», а Рэй Депент сошел с ковра, начал снимать прокладки и увидел нас. Он улыбнулся Джеймсу Эдварду и, продолжая отстегивать прокладки, направился к нам. Он был на два дюйма выше меня и, наверное, на пятнадцать фунтов тяжелее.

— Добро пожаловать домой, Адмирал! Я по тебе скучал, молодой человек.

Он крепко обхватил Джеймса Эдварда, и они принялись колошматить друг друга по спине. Потом Джеймс Эдвард отступил на шаг и спросил:

— Тебе что, подвернулся подходящий случай поиметь белую женщину?

Рэй ухмыльнулся:

— Тринадцать месяцев назад два козла подловили ее на парковке в Панчо-парк. Один из них изнасиловал ее на заднем сиденье ее собственного «БМВ». Другой уже расстегивал штаны, когда появилась парочка женщин и спугнула их. Как ты думаешь, что ждет этих парней, если они захотят повторить?

— Трансплантация яичек?

— Точно.

— А она быстро научилась, — сказал я.

— Мотивация, дружок. Мотивация — это все.

— Рэй, это Элвис Коул, — представил меня Джеймс Эдвард. — Частный детектив.

— Неужели? — Он протянул мне руку, на ощупь напоминавшую теплую сталь. — И что же ты расследуешь?

— Я занимаюсь делом, в котором всплыло название банды «Восьмерка — двойка». Джеймс Эдвард сказал, что вам про них кое-что известно.

Рэй снял последние защитные прокладки и вытер футболкой лицо и шею. Все остальные в зале были одеты в плотные костюмы для карате. Все, кроме Рэя. Он работал в брюках военного образца, предназначенных специально для пустыни, и оранжевой футболке морской пехоты.

«Привычка — вторая натура».

— Лучше бы с ними не связываться. Крутые парни.

В ответ я только плечами пожал.

— Профессиональный риск!

— Угу. Побольше крутизны — и будь что будет.

— Ребята из «Восьмерки — двойки» входят в банду «Crips»? Все думают, будто «Crips» и «Bloods»[14]— это две большие банды, но ошибаются. Они состоят из более мелких банд. «Восьмерка — двойка», «Восьмерка — тройка лебедей», «Ревущие шестидесятые», «Две семерки с Гувера», «Crips с Восточного побережья» и все такое.

— Да, — согласился Рэй. — От Восемьдесят второй до Гувера. Отсюда их названия. Если хочешь войти в их число, то должен совершить мошенничество. А чтобы стать НГ, надо спустить курок. Все очень просто.

— НГ означает Настоящий Гангстер, — пояснил Джеймс Эдвард. — Это все равно что признанный член мафии.

— Понятно.

— Во что же ты ввязался, если оказался здесь, в Южно-Центральном? Да еще эти чертовы «Crips».

— Чарльз Льюис Вашингтон.

Рэй перестал улыбаться и посмотрел на Джеймса Эдварда:

— Как мама, сынок?

— В порядке. Хотя у нас возникли кое-какие проблемы с «Восьмеркой — двойкой».

Рэй снова взглянул на меня:

— Ты на них работаешь?

— Нет. Но возможно, дело, которым я занимаюсь, приведет нас в одно и то же место.

Джеймс Эдвард молча кивнул.

— Я не видел Льюиса пару лет. Узнал о его смерти, и мне это совсем не понравилось, а еще мне не понравилось то, как он умер. Я занимался с мальчиком по программе работы с молодежью. Это было давно, и он не стал продолжать, но все, кто когда-то брал у меня уроки, навсегда остаются со мной. Вот как этот. — Рэй Депент положил свою стальную руку на плечо Джеймса Эдварда. — Я пытался направить его в морскую пехоту, но ему нравились корабли.

— Копы утверждают, будто Льюис принадлежал к банде «Две семерки», а его мать говорит, что это не так, — сказал я.

— Льюис действительно водился с ними некоторое время, но давно. Именно поэтому он и пришел ко мне, — нахмурившись, заметил Рэй.

— А он когда-нибудь имел дела с «Восьмеркой — двойкой»?

— Насколько мне известно, нет.

— Его родные обвинили полицию в противоправных действиях, приведших к смерти, но Джеймс Эдвард мне сообщил, что тип по имени Аким Де Муэр заставил их забрать заявление.

Рэй снова посмотрел на Джеймса Эдварда.

— Ты уверен?

Джеймс Эдвард кивнул.

— С какой стати Акиму Де Муэру защищать шайку белых копов из Полицейского управления Лос-Анджелеса? — спросил я.

— Я знаю Акима. Он никогда не будет никого защищать, если ему это не выгодно, — покачал головой Рэй.

— Когда Льюис Вашингтон погиб, все агентства новостей в городе подняли шумиху, естественно вспомнив про Родни Кинга. Может быть, Акиму Де Муэру это пришлось не по вкусу? Может быть, в принадлежавшем Льюису ломбарде происходило нечто такое, о чем остальным лучше бы не знать?