Так ведь нет, не снимался он на видео! Как только он оказался в больнице – вся его любовь к видеосъемкам немедленно куда-то пропала. (Впрочем, как мы увидим из следующей главы, любви к журналистам и интервью тоже ощутимо убавилось.)

В высшей степени странно это. Ни в одном учебнике клинической токсикологии не написано, что полоний действует так отрицательно на любовь человека к публичности!

Может быть, это была какая-то весьма уникальная, специфичная для организма Литвиненко реакция?

5.6. Так что же Литвиненко на самом деле сказал перед смертью?

Как ни странно – у нас, кажется, имеется точный ответ на этот вопрос.

Еще раз процитируем господина Некрасова:

Когда я был в палате, он сказал фразу, которую я потом передал прессе, – «гады, они все-таки меня достали», которая была переведена на английский. Они были в Times опубликованы в моей статье, потом ее обратно перевели… двойные переводы – они неизбежны. Но это связано с тем моментом. Да, он жестко высказался: «гады» и так далее. Потому что он потемнел как бы всем телом, у него такой был момент, когда отчаяние переросло ненадолго в гнев, и он так это выразил.

Так вот, как раз вот в это – верится вполне! В отличие от разглагольствований про «биение крыльев ангела смерти» – звучит убедительно, правдоподобно и стилистически довольно похоже на настоящего Литвиненко.

«Гады, они все-таки меня достали».

Так может, это и есть настоящие последние слова Литвиненко? Ане вымышленные «ангелы смерти с бьющими крыльями»?

Если так, то очень обидно, что они настолько неконкретны! Из них же совершенно невозможно понять: так каких именно гадов умирающий имел в виду?

Раз он это не прояснил – выяснять придется нам.

Как мы уже видим – истинная история болезни (и смерти) Литвиненко очень и очень темна. В какой-то степени и потому, что мы очень мало знаем о происходившем с ним от самого Литвиненко. Но зато очень много – от его родственников, и особенно от его друзей. Вот уже пятый год, как друзья Литвиненко рассказывают все новые и новые душераздирающие подробности о последних неделях его жизни. Жаль только, что при этом друзья нередко противоречат друг другу. (А иногда – явно противоречат даже тому, что они сами рассказывали ранее.)

Тем не менее, в заявлениях друзей покойного тоже надо разобраться. Это непросто: у покойного было много друзей. Ничуть не меньше, чем врагов. Вот только, пристально изучая обстоятельства смерти Литвиненко, приходится задумываться над вопросом: так кого же умерший боялся больше – своих врагов или своих друзей?

6.1. Почему друзья Литвиненко не сразу узнали об его отравлении?

Это именно так – о чем охотно свидетельствуют сами друзья. Предоставим слово г-ну Гольдфарбу:

Корреспондент «Эхо Москвы» позвонил утром в субботу 11 ноября: «Вы можете подтвердить сообщения, что Александр Литвиненко отравлен?»

Я находился в Париже по дороге в Лондон и ничего об этом не знал. Но порывшись в Интернете, выяснил, что первоисточником был сайт «Чечен-пресс», который утверждал, что 1 ноября Саша был отравлен, и, по всей видимости, ФСБ.

Я позвонил Саше на мобильный. Он уже неделю находился в «Барнет-госпитале», небольшой районной больнице на севере Лондона недалеко от своего дома. Отвечал он бодрым, голосом.

– Блевал три дня, пока не забрали в больницу. Доктора считают, что я съел несвежие суши, но я-то знаю, что дело не в этом.

Итак, Гольдфарб узнал о серьезной болезни своего друга – лишь на одиннадцатый день, когда ему позвонили с «Эха Москвы». Ну, а если б ему оттуда не позвонили? Возможно, не узнал бы про нее вообще. Или узнал бы, когда его пригласили бы на похороны. (Если б, конечно, его вообще на них пригласили…)

Очевидно, что до ноября состояние здоровья своего «друга Саши» (он же друг Эдвин) его не особенно сильно заботило. Видимо, имелись дела и поважнее.

Но не менее интересно и обратное: сам друг Саша – тоже совершенно не торопился обратиться за помощью к другу Алексу. Хотя для этого ему не надо было вставать с больничной постели – достаточно было набрать номер телефона. Кроме того, Саша совершенно не торопился обращаться за помощью и к их общему другу (и давнему спонсору) Борису. Хотя уж у последнего – точно не было материальных проблем.

На самом деле, это не так уж сильно удивляет. Ведь все время жизни в Англии Литвиненко и его семью на плаву поддерживал «Фонд гражданских свобод»: структура, возглавляемая Гольдфарбом, но существующая в основном на деньги Березовского. Оттуда ему перечислялась «зарплата»: примерно 4,500 фунтов в месяц. Однако, как сейчас известно, в 2006 году эта сумма была урезана втрое: до 1,500 фунтов. По британским меркам – сумма более чем скромная (учитывая, что ему надо было еще и содержать семью). И у Литвиненко были весомые основания обижаться на своих друзей: настоящие друзья, действительно, так не поступают.

Вопрос об источниках его дохода мы разберем позже. Пока отметим, что он явно не торопился обращаться за помощью к своим друзьям. И о том, что он находится в больнице, бывшие друзья узнали случайно.

6.2. О чем Литвиненко рассказывал следователям на допросах?

Приходится признать, что следователям, ведущим «дело Литвиненко», в каком-то смысле очень повезло!

Ведь обычно следователи, расследующие дело об убийстве – не могут допросить саму жертву. По техническим причинам. А в этом случае следователи не только могли, но и допрашивали. Причем делали это довольно долго.

Как мы помним, по версии Марины Литвиненко (4–3), полиция допрашивала его по 3–4 часа в день. А по версии Гольдфарба – еще дольше:

Но мы и сами почти его не видели; большую часть времени с ним проводили детективы из Скотланд-Ярда. За двое суток они проговорили с ним в общей сложности часов двадцать. Прямо в соседней палате был оборудован офис, откуда следователи постоянно переговаривались с коллегами, собиравшими улики по городу по Сашиным наводкам. Было видно, что они спешат получить как можно больше информации, пока он еще может говорить.

Итак, Литвиненко допрашивали суммарно двадцать часов за двое суток! То есть – примерно по десять часов в сутки!

Возникает вопрос: так что же следователей так сильно интересовало?

Ведь по официальной версии, как мы помним, Литвиненко является невинной жертвой загадочных отравителей. Причем они отравили его не ранее 1 ноября. А до этого он никакого дела ни с каким полонием не имел. То есть, разрабатывая официальную версию, следствие должно было сосредоточиться на выяснении событий 1 ноября. Которые нам и так довольно хорошо известны: утро, поездка на автобусе в центральный Лондон, встреча со Скарамеллой в суши-ресторане «Итцу», встреча с Луговым и Ковтуном в баре отеля «Миллениум», офис Березовского на Даун-стрит, возвращение домой на автомобиле Закаева, внезапное и резкое ухудшение самочувствия… Разумеется, это голая схема. Допустим, что о каждом перечисленном эпизоде его расспрашивали максимально подробно, а он столь же подробно отвечал. Но, даже с учетом этого, обо всех интересных событиях этого дня вполне реально рассказать за час. Ну, самое большее, за два.