– Мне запрещено жить в Баку, а насчет посещения кладбища или проезда через город в инструкции нет ни слова.

– Нет, так добавим! Твои родители похоронены на Аллее почетного захоронения. Правильно? Что люди подумают, если тебя увидят в таком месте? Что они мне скажут? Нет, я из-за такого, как ты, закон нарушать не буду, – Самандар вошел в раж, от возмущения его квадратное лицо побагровело. – Слушай, ты хоть подумал, с каким лицом предстанешь перед могилой своих родителей?! Если бы они были живы, они от тебя отказались бы. Совесть у тебя есть? Иди займись кочегаркой!

И Сеймур отправился в кочегарку. Действуя машинально, проверил давление пара и прочистил форсунки. Подошел Алби и лизнул ему руку. Сеймуру перехватило горло, заговорил он не сразу.

– Ничего, Алби, обещал же один великий человек: и на нашей улице будет праздник. А вдруг и мы с тобой дождемся…

В столовой, прежде чем уйти, Сеймур завернул одну котлету в салфетку, сделанную из какой-то «особой» водоотталкивающей бумаги, и положил ее в карман куртки.

Выстрел он услышал, выйдя из столовой, но не придал ему значения, сезон охоты на дичь уже наступил, и по выходным дням на побережье из Баку съезжалось множество охотников. Он встревожился, когда издали увидел у здания кочегарки охранника Гахрамана, – тот, наклонившись, что-то разглядывал в траве. Подбежав, Сеймур увидел у его ног Алби. Собака была вся в крови и громко скулила от боли, но когда подошел Сеймур и сел рядом с ней, скулить перестала и, тихо постанывая, прижалась к нему головой. Рана на бедре была большая, кровь все никак не останавливалась. Сеймур принес из кочегарки чистую рубашку, сложил ее вчетверо, плотно приложил кране и попросил Гахрамана подержать, пока он сбегает поищет доктора.

– А чего его искать? Он весь день сидит в медпункте, играет с кем-нибудь в нарды, – подсказал Гахраман. – Только возвращайся поскорее, пока не увидели, что ворота без охранника.

Доктор, высокий человек спортивного сложения лет двадцати пяти, по имени Аслан, действительно играл в нарды с человеком с забинтованной головой, видимо, его пациентом. Продолжая играть, он выслушал Сеймура.

– Дорогой мой, пойти-то я с вами, может быть, и пойду, но должен предупредить, вам нужен ветеринар. А я терапевт.

– Я это знаю. Собаку перевяжу я, вы только скажете, что делать… Я вас очень прошу.

– Вернусь – продолжим. Без меня к доске не подходи, то есть до шашек не дотрагивайся. Пузырь со льдом держи на голове до моего возвращения. Понял? – строго обратился он к партнеру, затем, продолжая говорить на ходу, подошел к стеклянному шкафу, взял с полки какие-то инструменты, вату и бинты и все это побросал в хозяйственную сумку.

– Пошли, там разберемся.

К их приходу Гахраман продолжал сидеть в прежней позе рядом с Алби.

– Твоя работа? – кивнув на Алби, спросил Гахрамана доктор.

Тот задохнулся от возмущения.

– Вы что говорите?! Как можно такое…

– Не ты, так и скажи, а кричать не надо. Нужен стол. Где у вас стол?

Сеймур и Гахраман, перенесли Альби в кочегарку и уложили на стол. На траве там, где лежал Алби, осталась лужица запекшейся крови. Доктор посмотрел на нее и покачал головой.

Осторожно прикасаясь пальцами, он ощупал рану, позвоночник, после чего, ухватившись за хвост у самого основания, несколько раз с усилием нагнул его в разные стороны. Хвост каждый раз возвращался в прежнее положение. По-видимому, доктору это понравилось, но не Алби, тот заскулил сильнее.

– Нравится не нравится – терпи. Я хоть не ветеринар, но могу сказать, что позвоночник цел. Будет ходить, бегать и прыгать. Займемся раной.

– Хотите, я вам помогу, – предложил Сеймур. – Вообще-то он не кусается.

– А почему он меня должен кусать? Он умный пес и чувствует, что я хочу купить ему кусок говяжьей печенки, – нарочито льстивым голосом сказал доктор. Разговаривая, он вытаскивал из раны дробинки. – Дробь мелкая на перепелов, кучное попадание.

Он вынул последнюю дробинку и смазал рану какой-то мазью с резким неприятным запахом, после чего плотно перебинтовал поврежденное бедро. Прокипятив на плите в стерилизаторе шприц и иглы, доктор сделал укол рядом с наложенной повязкой.

– Обезболивает и успокаивает, – объяснил он Сеймуру. – Со стола он может во сне свалиться, лучше уложить его на полу. Теперь слово за природой. – Доктор слил в раковину воду из стерилизатора и собрался уходить. – Кто это сделал? Говори! – прикрикнул он на охранника.

– А я откуда знаю?! – обиделся Гахраман. – У всех уже привычка такая, как что – так Гахраман.

– Не кричи. Будешь кричать и врать – у тебя вырастет хвост. Здесь у многих уже хвосты выросли, под одеждой незаметно пока, – для Сеймура доктор счел нужным дать дополнительное пояснение. – Удивительное дело: здесь все врут, микроклимат, наверное, такой.

– Я вам очень благодарен, – сказал Сеймур, – но врачу полагается гонорар. Скажите, пожалуйста, сколько я должен?

– Ну вот, – вздохнул доктор, – я вам собаку лечу, а вы мне говорите обидные вещи. Завтра утром зайду, посмотрю, как больной себя чувствует. До свидания.

– Гахраман, я и сам догадываюсь, кто это сделал, – оставшись наедине с охранником, сказал Сеймур, – но мне надо знать точно. Ты видел, кто ранил собаку? Говори, ты же знаешь, я тебя не выдам.

– Кто? Ты думаешь, доктор сам не догадался, что это Самандар? Еще посмотрим, у кого хвост вырастет! – сказал Гахраман.

– Алби лаял на него?

– Алби смотрел в сторону столовой, он ждал тебя. Самандар и Газанфар проходили мимо. Самандар прицелился и выстрелил, а мне сказал, что пошутил. Когда собака упала и задергала лапами, они засмеялись и ушли.

– Гахраман, мы же с тобой друзья? Ты мне разрешишь на полчаса, от силы на сорок минут, отлучиться от совхоза. У меня срочное дело в сельсовете. Вполне официальное.

– Что я могу сказать? Иди, только не задерживайся.

Расстояние до сельсовета Сеймур пробежал на одном дыхании. Самандар был в кабинете один. При виде Сеймура он оторопел от неожиданности и смотрел на него так, как будто увидел привидение.

– Ты… ты как здесь оказался? – сказал он, прежде чем Сеймуру удалось перевести дыхание. – Тебя кто выпустил из совхоза?

– Ты почему стрелял в мою собаку? – Сеймур старался говорить спокойно.

– Посмотрите на этого обнаглевшего зэка! Ты с кем разговариваешь? «Почему стрелял в мою собаку?» – передразнил он Сеймура. – Потому что она такая же наглая, как ты, жалею, что не убил. А я тебе разрешал заводить собаку?.. Всегда говорил и буду повторять, что никого напрасно не сажают! Все-таки ты очень наглый негодяй! И опасный, я тебя с первого взгляда раскусил, – он потянулся к телефону. – Сейчас, сейчас… Сперва посидишь до суда месяц в карцере, а потом тебя навсегда отправят куда надо, – он набрал номер, но на другом конце провода трубку не взяли.