Финны и карелы, давно освоившие земледелие и скотоводство, не оставляли промысловой охоты. Именно поэтому среди их духов известны многочисленные «матери» зверей, от которых зависела удача в охоте: Керейтар — «золотая жена», мать лисиц, Лукутар — мать черно-бурых лис, Йуолетар и Хиллерво — матери выдр, Тухеройнен — мать норок, Нокеайнен — мать соболей, Йуонертар — мать северных оленей. Все они могли именоваться дочерьми Тапио, хозяина леса. Почиталась и мать диких птиц, которые были ее «стадом», — старуха Холохонка или Хейхенейкко (сходный образ был известен обским уграм).

В XVI веке протестант Агрикола сетовал, что, несмотря на существование «папской веры», еще недавно финны и карелы поклонялись ложным богам, а также камням, пням, звездам и луне и проносили жертвы покойникам.

Древним духом, которому поклонялись все прибалтийские финны, был Хийси. Его имя восходит к названию священной рощи, где запрещалось ломать ветки и рубить деревья и где в древности хоронили умерших; другие названия загробного мира и северной страны Похьёлы — Хиитола у финнов («Дом Хийси») и Хииела у эстонцев. До недавнего времени в этих урочищах приносили в жертву еду, пиво, деньги, шерсть, одежду и т. п. Хиитилайсет или хииденвяки — «народ Хийси» — это души людей, не нашедшие загробного пристанища. Встретивший толпу духов — безголовых уродцев, движущихся в вихре или на лошадях «по тропе хийси», — может умереть или сойти с ума. Известны также отдельные культовые деревья хийси: береза, сосна, ель; озера хийси, каменные курганы и груды камней, называемые «камни Хийси», — рассказывали, что их набросали древние великаны (Хитской камень и Хидгора известны и русскому населению Онежского озера). Самому Хийси приписывался великанский рост. Считалось, что у него есть сыновья и жена. После христианизации священные рощи были заброшены, и Хийси превратился в злого духа, лешего. Так стали именовать ад, чертей, нечистую силу вообще — «народ хийси»; появились представления и о хийси, обитающих в водоворотах и водопадах. У водных хийси есть чудесный скот — можно подстеречь их коров, когда те выходят из озера пастись, и похитить их.

В финской руне «Сватовство в водопаде» молодец пытается высватать у жены Хийси дочку. Та дает жениху трудные поручения: вспахать голыми руками гадючье поле, срубить, не разбив, ледяной забор, свить веревку из мякины. Жених справляется с невыполнимыми заданиями, и ему приводят невесту. Оказалось, что дочка Хийси «глазки изредка, но мыла, ушек вовсе не касалась». Жених требует, чтобы ее отвели в баню и отмывали до тех пор, пока «каменка не изотрется».

Пособниками Хийси оказываются вредоносные насекомые: шершень — «пташка Хийси», паучиха — «шлюха из рода Хийси». «Стрелы хийси» несут болезни, к ним обращаются в заговорах колдуны. «Конь хийси» — воплощение чумы. Появление Хийси знаменовало смерть человека. Как и всякий леший, он мог погубить или спасти заблудившийся скот, мог способствовать удачной охоте (о чем писал Агрикола).

Карельская руна свидетельствует о том, как с приходом христианства Хийси превратился в Сатану. В ней рассказывается как «Творец» — Луё — спасается на лыжах от «паганов» — язычников. Те настигают его на святой горе, помещают в глубокую яму и заваливают камнями. Но злокозненный кузнец Хийзи требует, чтобы Творца заковали в цепь, которую он изготовит. Тем временем Творец молит солнце, чтобы оно выпустило его на свободу. Солнце растопило камни и советует ему отправиться к кузнецу Хийзи. Тот не узнает Луё, ведь он сидит в яме, и хитроумный Творец советует Хийзи испытать цепь на прочность. Хийзи наконец выковывает такую цепь, которую сам не может порвать. Луё же заговаривает цепь на шее у Сатаны, чтобы он не вырвался.

Согласно карельской легенде, нетвердыми в вере были прародители Адам и Ева, потому Богу пришлось крестить множество их детей. Утомленные бесконечным обрядом родители скрыли часть потомства в лесах и источниках: некрещеные дети остались там и превратились в нечистую силу.

В коротких рассказах о чудесном, повествующих о происхождении каменных куч, о разрушенных церквях и т. п., хийси — это древние великаны, которые могли кинуть огромный камень так, что убивали им сразу двух быков. Брошенный камень становился порогом на реке; озерные рифы — это мосты, которые не достроили хийси. Каменные гряды появились потому, что хийси бросали друг в друга камни. О том, что хийси некогда были соперниками нового христианского культа, свидетельствует их особая неприязнь к церквям: они боятся колокольного звона. Если хийси и строят днем церковь, то ночью они ее разрушают или церковь обрушивается прямо на прихожан. Иногда хийси наделяются чудесными свойствами, которые в апокрифических легендах приписываются творцу мира: они могут плавать на каменной лодке. Древние наскальные рисунки, камни-следовики — с изображениями ступни — следы хийси. Недаром петроглифы Карелии именовались в русской традиции «бесовыми следками». Монахи даже выбили на них крест, чтобы противостоять нечистой силе.

Образ Хийси сливается со схожим образом злого духа Лембо, который также может выполнять функции лешего, покровителя зверей: в финской руне зайчиха желает своему зайчонку «ног проворных, как благие крылья Лемпо». Представление о лембоях было заимствовано на Севере русскими людьми: считалось, что лембои обитают в горах целыми полчищами, имеют свои села, где живут семьями. При этом они похищают проклятых родителями детей.

В урочище Бесов Нос на Онежском озере «бес» с выбитым на нем крестом — единственная антропоморфная фигура. Лишь один глаз «беса» имеет зрачок: «кривизна» — распространенный признак нечистой силы.

Victor Lauer / Shutterstock

В отличие от Хийси, в верованиях финнов и карел Тапио остался преимущественно духом-покровителем лесных промыслов, «золотым королем леса», «лесным седобородым старцем». В заговорах к нему обращались с просьбой о помощи в охоте; в лесу возле пня — «стола Тапио» — ему оставляли мелкие приношения. Его лесная страна именовалась Тапиола или Метсола («Лесная страна», иногда, как средоточие лесных богатств, она отождествлялась с Похьёлой). Руна о певце Вяйнямёйнене рассказывает, как «мудрый старец Тапиолы» выходит из медной горы на золотой холм, чтобы послушать чудесное пение. Его женой считалась Миэлотар, Миэликки (Меттикки) — «лесная хозяйка», «мать» или «дочь леса», к которой тоже обращались охотники в заговорах с просьбой «отворить сундук медовый… выпустить золотого и серебряного зверя» или привести их «из дальней дали» — из самой Похьёлы.