Лиз сняла с крючка на кухне ключ от квартиры и отвела Рози в гостиную.

Одно из окон было слегка приоткрыто, и затхлый запах исчез. Посреди комнаты стоял журнальный столик в виде судового сундука с большим ключом в бронзовой замочной скважине, и Лиз, к собственному удивлению, увидела на столике небольшую вазочку с голубыми гиацинтами, пакет апельсинового сока и пачку печенья на серебряном подносе.

– Смотри, – сказала Рози, плюхнувшись на оливково-зеленый диван, – это же коробка того мужчины! – Она показала под стол, и Лиз заметила большую коричневую картонную коробку с логотипом магазина скидок.

– Роберт, – поправила девочку Лиз, – его зовут Роберт. Не называй его «тот мужчина».

– Да я не против, – послышалось сзади.

Лиз обернулась и увидела на пороге Роберта. Входя, он чуть наклонился, чтобы не задеть головой притолоку. Роберт едва заметно улыбался, и Лиз поняла, что краснеет, но ничего поделать с собой не могла.

– Здравствуй еще раз, Рози. Надеюсь, тебе тут нравится?

Рози забралась на диван с ногами, и Лиз велела ей слезть, однако Роберт заявил, что ничего страшного.

– Я тут подумал, пока твоя мама работает, может, ты немного порисуешь? – Он кивнул на коробку. Роберт скрестил на груди руки, словно защищаясь, но с Рози он разговаривал намного спокойнее, чем с Лиз. – Помнишь, мы с тобой это обсуждали? Раскрасишь ее для меня?

Рози подпрыгнула.

– Конечно, раскрашу! Какой у вас любимый цвет?

Лиз нахмурилась.

– Я не разрешила ей брать с собой краски. От них слишком много…

Договорить она не успела – Рози вытащила из своего черного рюкзачка коробку акварельных красок.

– У меня и блестки есть, и трафарет, а еще такие блестящие ручки. Вы любите цветы? Цветы я очень хорошо рисую. – Рози на секунду умолкла. – Или это для девчонок? Я могу и машины нарисовать, и лодки, если хотите, вот только они у меня хуже получаются.

– Хм… – он потер подбородок, на котором пробивалась щетина, – а море ты умеешь рисовать? Или, например, рыб?

Рози просияла.

– Обожаю рисовать рыб! А с одной стороны сделаю тогда осьминога!

– Ты уверен, что она тут ничего не испортит? – встревожилась Лиз. – Она же все перепачкает. Особенно блестки…

– Я расстелю газеты, – перебил ее Роберт. Он вытащил коробку и переставил ее на деревянный обеденный стол возле окна. – Смотри, вот здесь тебе будет светлее.

Он пошел за газетами, а Лиз тем временем показала Рози, где туалет.

– Ничего не передвигай, – строго наставляла она, – и руки у тебя будут в краске, поэтому стены и мебель не трогай.

Вернувшись в ресторан, Лиз тотчас же попала в самую гущу событий. Джош кричал на Джесса за то, что тот слишком крупно порезал морковку, а Роберт шептал что-то на ухо Алексу, который слушал его со страдальческим видом. Лиз уже собиралась было поинтересоваться, в чем дело, когда Роберт поднял палец и подозвал всех к себе.

– Сегодня у нас ресторанный критик из Лондона, – сказал он, откашлявшись, – Рита узнала ее по фотографии в «Дейли пост». У нее куча читателей, поэтому все должно быть на высшем уровне.

Сердце у Лиз подпрыгнуло, она понимала, как важно это для Роберта. Нет, для всех. Отзыв об их ресторане будут читать по всей стране – или прославятся, или опозорятся.

– Она только приехала, – продолжал Роберт, – Лиз, обслужи ее. Рита уже работает с двумя столиками – первым и вторым. Порекомендуй ей гребешки, крабов с острым соусом или жареную камбалу, но ничего не навязывай. – Он повернулся к Алексу: – Как по-твоему, что лучше всего подойдет для десерта?

Алекс почесал голову.

– Наверное, ореховый торт со сливками или мандариновое суфле.

Роберт кивнул, а потом, заметив по выражению лица Лиз, что она не согласна, добавил:

– Ничего страшного, если она выберет еще что-то. Это только на тот случай, если спросит совета.

Лиз забежала в туалет и посмотрелась в зеркало. Знай она заранее, подготовилась бы и накрасилась. А сейчас уже поздно. Она заново стянула волосы в хвост, обвязала лентой, сплетенной из красной, белой и серой шерсти, быстро расчесала челку и взяла карту вин.

«Да успокойся же», – уговаривала она себя, чувствуя, как потеют ладони и колотится сердце. Сегодня в кои-то веки ей понадобилось собрать все свое хладнокровие и не подвести – хотя бы ради Роберта.

Критик, миловидная женщина чуть за тридцать с блестящими, коротко стриженными каштановыми волосами, в которых проглядывали рыжие пряди, сидела за столиком возле окна. Она приехала с подругой. Обе выглядели ухоженными и довольными жизнью. Одежда выдавала в них неместных. Сама критик была в темно-синем джемпере, из-под которого выглядывала белая блузка, а ее подруга была в фиолетовом жакете – ветреным субботним днем рядовой житель Корнуолла едва ли разоделся бы подобным образом, даже собираясь в модный ресторан. Местные предпочитали вязаные свитера и толстые ветровки.

Улыбаясь своей самой любезной улыбкой, Лиз отметила, что гостьи хотели бы в качестве аперитива – обе заказали джин с тоником, – и едва не задрожала, когда ни одна не прельстилась ни гребешками, ни камбалой. Критик заказала устриц и карри по-индонезийски с морепродуктами – блюдо, придуманное Робертом и Алексом в качестве эксперимента. Ее подруга остановила свой выбор на кальмаре с огурцами и салате, а в качестве основного блюда взяла треску с жареной картошкой.

Когда Лиз покинула дам, к ним подошел Роберт, и они, прислушавшись к его мнению, выбрали белое французское вино из Лангедока, – это немного успокоило Лиз. После пары бокалов гостьи принялись громко что-то обсуждать, время от времени заливисто смеясь, и Лиз решила, что им и без камбалы неплохо.

Подав горячее, она попросила Риту прикрыть ее ненадолго и побежала наверх проведать Рози. Девочка раскрашивала кисточкой чешую на большой серебристо-зеленой рыбине, напоминающей скумбрию. Длинная и изящная, рыбина проплывала сквозь чащу водорослей, а те отбрасывали на нее тень. Картинка и правда выходила милой.

Рози сидела чересчур близко, почти уткнувшись в коробку, и от внимания Лиз это не укрылось.

– Ты зачем так близко села? – нахмурилась она. – Сейчас нос краской вымажешь!

Но Рози сделала вид, будто не слышит.

Пол был усыпан блестками, но Лиз знала, что пылесос легко с ними справится.

– А это у тебя откуда? – спросила она, заметив на столе стакан апельсиновой газировки.

– Это он принес. Роберт, – ответила Рози, не отрываясь от рисунка, – он сказал, что будет складывать в эту коробку свитера. Сказал, что для носков она чересчур красивая.

Лиз преисполнилась признательности: если бы не его доброта, малышке казалось бы, что она лишь мешается под ногами.