с вырезанными зрачками я умолчал, равно как и о том, что одетая по моде прежних лет дама – вылитая Кэт Ловетт.

Пока я говорил, Чиффинч не произносил ни слова. На него это было не похоже. Вот я закончил рассказ, а он все молчал. Он водил пальцем по краю своего бокала с вином, круг за кругом. Через некоторое время комнату заполнил пронзительный дрожащий звук. Постепенно он становился все громче. Я заерзал на стуле.

– Если пожелаете, завтра же отправлю человека в Уотфорд, чтобы разузнал обо всех вновь прибывших проповедниках. Кстати, у мистера Уильямсона там есть корреспондент, можно написать ему напрямую. А я тем временем нанесу визит господину Тёрнеру в Барнардс-инн и расспрошу его про закладную. К тому же у меня практически назначена встреча со слугой из Кларендон-хауса, который…

Внезапно заунывный звук стих.

– Хэксби, – произнес Чиффинч.

Я уставился на него во все глаза.

Чиффинч холодно глядел на меня в ответ.

– Хэксби, – повторил он, сморщив нос. – Мне прекрасно известно, что вам это имя знакомо. Не прошло и года с тех пор, как вы сами упомянули его в разговоре со мной. Это тот самый маркшейдер и архитектор, который открыл мастерскую рядом с Ковент-Гарден. По моим сведениям, весьма уважаемый представитель своего ремесла. И, как мы оба знаем, этот человек уже попадал в мое поле зрения.

Я постарался как можно быстрее взять себя в руки.

– Да, сэр, я хорошо его помню.

Я понимал, что ступаю на зыбкую почву: именно Чиффинч устроил для леди Квинси встречу со мной в Банкетном доме. С его стороны вполне разумно полагать, что этот разговор напомнил мне и о Кэт, и о Хэксби. Чиффинчу известно, что в конце прошлого года Кэтрин Ловетт нашла прибежище под крышей господина Хэксби.

– Вы знаете, что архитектор, занимающийся перестройкой павильона лорда Кларендона, – не кто иной, как этот самый Хэксби? – вкрадчиво осведомился Чиффинч.

– Да, сэр. Господин Милкот, секретарь лорда Кларендона, упоминал его имя сегодня утром, но я не придал значения…

– Неужели вам не пришло в голову, что это обстоятельство может иметь отношение к делу? – тоном, исполненным сарказма, произнес Чиффинч. – Нам ведь уже известно, что дочь Ловетта работает в мастерской у Хэксби под вымышленным именем, и короля такое положение дел вполне устраивает – при условии, чтобы эта девица никому не доставляла неприятностей. Его величеству мстительность несвойственна. Когда леди Квинси сообщила королю, что Олдерли опять угрожает госпоже Ловетт, наш государь согласился даже на то, чтобы вы предупредили девушку. Некоторые скажут, что король слишком мягкосердечен, но не мое дело ставить под сомнение его решения.

Я попытался, насколько возможно, изобразить ситуацию в выгодном свете.

– Я посчитал маловероятным, что господин Хэксби возьмет с собой на строительные работы женщину.

– Однако эта женщина – дочь цареубийцы. Говорят, что Кэтрин Ловетт так же фанатична, как и ее отец, – одержимая безумной ненавистью, она вонзила нож в глаз собственному кузену. Олдерли выжил только чудом. Вдобавок она чуть не сожгла дом, пока ее дядя и тетя спали.

Казалось, Чиффинч впервые в жизни был искренне потрясен.

– Чтобы женщина вероломно подняла руку на членов собственной семьи! На родственников, приютивших ее! – продолжил он. – Подобное злодейство просто в голове не укладывается! И вот теперь кузен госпожи Ловетт утонул – или, что более вероятно, утоплен – в доме, где работал Хэксби. Неужто это обстоятельство не кажется вам достойным внимания?

– Признаю, совпадение интересное, сэр.

– Совпадение? И кем же мне вас после этого считать, Марвуд, тупицей или изменником? Напрашивается только один вывод. – Чиффинч открыл лежавшую перед ним папку и достал лист бумаги. – Сегодня днем мне пришло письмо.

Чиффинч пододвинул послание ко мне и, попивая вино, стал наблюдать за тем, как я читаю. И дата, и обратный адрес отсутствовали.

Достопочтенный сэр!

Господин Эдвард Олдерли утонул в колодце в новом павильоне лорда Кларендона в поместье Кларендон-хаус. С ним расправилась кузина, Кэтрин Ловетт, отродье цареубийцы и противоестественное создание, недостойное называться женщиной. Она скрывается в доме господина Хэксби на Генриетта-стрит, возле Ковент-Гарден. Господин Хэксби в последнее время часто бывал в Кларендон-хаусе, а с ним и эта дьяволица. У Хэксби есть ключ от павильона.

Друг его величества

Слова выводили нетвердой рукой, однако причиной тому вряд ли была малограмотность автора: скорее, он пытался скрыть свой почерк, взяв перо в левую руку. Я перевернул письмо, но с обратной стороны увидел только имя Чиффинча. Выходит, отправитель знал, кому адресовать послание. Человек несведущий обратился бы к магистрату или к одному из высокопоставленных чиновников, призванных следить за общественным порядком. За пределами Уайтхолла мало кому известно об особом положении Чиффинча – человека, занимающегося личными делами короля. А тех, кто знает, что именно Чиффинчу его величество поручил разобраться в обстоятельствах гибели Олдерли, и того меньше.

– Письмо оставили у сторожа, – сказал Чиффинч. – Я спрашивал, кто его принес, но этого человека никто не видел.

У меня зашумело в ушах.

– Значит, госпожа Ловетт арестована, сэр?

– К сожалению, нет, – ответил Чиффинч. – Сегодня во второй половине дня к Хэксби приходили офицеры, чтобы взять ее под стражу, но эта женщина исчезла. Бегство – лучшее доказательство вины.

Я кивнул, будто соглашаясь. «Боже мой! – подумал я, постепенно начиная осознавать всю тяжесть положения. – Этого проклятого письма в сочетании с бегством достаточно, чтобы отправить Кэт на эшафот!»

– Офицеры доставили в Уайтхолл Хэксби, – между тем продолжал Чиффинч. – Но от него толку мало. Этот старый дурак только дрожит как осиновый лист. Однако мы, разумеется, найдем ее, и очень скоро.

Для меня ситуация усугублялась с каждой секундой.

– Можно ли как-нибудь выяснить, кто автор письма? – спросил я.

– Откуда мне знать? – сердито бросил Чиффинч. – Впрочем, это не имеет значения. Доказательства у нас в руках, осталось лишь изловить Кэтрин Ловетт и вздернуть ее на виселице. И Хэксби вместе с ней – как соучастника. Вероятно, старик помог ей скрыться и даже приложил руку к убийству Олдерли. Вряд ли преступница справилась бы одна. Пусть Кэтрин Ловетт дьяволица, но она ведь всего лишь женщина. Наверняка эта особа наняла каких-нибудь головорезов и поручила им всю грязную работу.

Но я знал Кэтрин Ловетт гораздо лучше, чем Чиффинч. Меня так и тянуло возразить, что, если все женщины похожи на нее, еще нужно разобраться, который из полов следует признать слабым.

Чиффинч подлил себе еще вина и подался вперед.

– С другой стороны, Марвуд, у дела есть и обратная сторона, – понизив голос, продолжил он. – Король не желает, чтобы эта