Вышвырнуть суку Барлоу из бизнеса. Ни одна из этих вещей не имела ничего общего с вопросом о смертной казни. Что на самом деле хотел сказать Дикон, так это то, что ему нужно, чтобы Ландерс кого-то арестовал. До тех пор, пока кого-то не посадили за убийство, не имело значения, виновата ли девушка. Не было никакого шанса предстать перед судом до выборов, и, если окажется, что она этого не совершала, ну так что ж, так тому и быть. По крайней мере, Дикон обеспечил бы себя едой за счет средств налогоплательщиков еще на восемь лет. Придурок. Он и его дерево.

Ландерс закончил пробежку и быстро принял душ. У него было свидание в восемь.

30 апреля

8:45

Я улыбнулся Тамми Льюис, красивой зеленоглазой блондинке с очень тонким чувством юмора и еще более острым язычком. Она работала секретарем окружного суда в течение двенадцати лет. Ее основной обязанностью было сидеть рядом с судьей Леонардом Грином во время судебных заседаний и заботиться о том, чтобы суд работал без сбоев. Уголовными делами занимались двое судей, чья юрисдикция распространялась на четыре округа, где проходила бо́льшая часть моей работы. Это были: Иван Грозный, как я называл Гласса, и Леонард Грин — танцующая машина. Я прозвал так Грина, потому что на рождественской вечеринке несколько лет назад он напился и начал танцевать на столе.

Дела распределялись по номерам. Нечетные числа отправлялись к Глассу, а четные — к Грину. На деле Энджел значится четный номер.

— Доброе утро, Тамми, — начал я. — Готовы к шоу?

— Что вы имеете в виду?

— Я представляю интересы Энджел Кристиан.

Тамми закатила глаза.

— Серьезно? Ну, что ж, вам повезло. Думаю, вопрос в том, готовы ли вы? Его королевское высочество хочет заняться вашим клиентом в первую очередь. Около часа назад ее привезли из тюрьмы, и в настоящее время она находится в камере для подсудимых. В зале суда уже три телевизионные камеры, и, по меньшей мере, пять фотографов из газет. Полно репортеров. По крайней мере, вы получите бесплатную рекламу от этого дела.

При мысли о средствах массовой информации в зале суда у меня упало сердце. Перед камерами судья Грин всегда был весьма воинственным. Он часто заявлял, что избиратели хотят, чтобы судья был жестким по отношению к преступникам, и если средства массовой информации присутствовали в зале суда, он считал, что не должен разочаровывать избирателей.

Я прошел через кабинет секретаря суда и вышел в коридор, который шел параллельно залу суда. Когда я достиг двери, то остановился и заглянул внутрь. Судьи Грина еще не было на месте. С этим судьей у нас была издавна затянувшаяся история споров, а иногда наши препирательства становились откровенно угрожающими. Я думал, что он был напыщенным, мелочным и не слишком умным. Он же считал, что я — агрессивный неандерталец. Возможно, мы оба были отчасти правы.

Отделение для жюри было заполнено телевизионными камерами, фотографами из газет и репортерами. Они начали шептаться, как только увидели, что я вошел в дверь и сел за стол защиты. Шесть одетых в форму помощников шерифа округа Вашингтон расположились по углам зала. Присутствие шестерых предназначалось обычно для особо опасных подсудимых, а я, естественно, не думал, что Энджел подпадает под это определение. Галерея для зрителей была почти полной — около ста человек, большинство из них подсудимые и их семьи. Они будут ждать своей очереди, не жалуясь, надеясь предстать перед судом без публичности, после того как пресса соберет свои вещи и покинет зал.

Дикон Бейкер общался с телевизионным репортером из Бристоля вблизи присяжных. Бейкер редко появлялся в суде и еще реже участвовал в судебных разбирательствах, но никогда не упускал возможности проповедовать достоинства судебной системы и полиции в средствах массовой информации. Новый первый помощник Бейкера, Фрэнки Мартин, умный, но еще неопытный малый, сидел за столом обвинения и рылся в файлах.

Ровно в 9:00 Уилки Бейнс, один из приставов уголовного суда, подошел к месту судьи Грина и повернулся лицом к толпе. Дверь офиса Грина открылась, и судья, казалось, проскользнул в нее. Серебряные коротко стриженые волосы были идеально уложены, а его черная мантия развевалась за ним.

— Всем встать, — крикнул Бейнс своим голосом лучшего глашатая в городе. — Начинается заседание Уголовного суда округа Вашингтон. Председательствует достопочтенный судья Леонард П. Грин. Пожалуйста, сохраняйте тишину.

Судья Грин поднялся по ступенькам на свое место и сел в черное кожаное кресло с высокой спинкой, находящееся прямо под большим портретом умершего деда судьи Грина.

— Спасибо, заместитель шерифа Бейнс. Садитесь, пожалуйста.

И я вместе со всеми в зале послушно сел на место.

— Доброе утро, — поприветствовал всех судья Грин.

— Доброе утро, — ответили почти все в зале, как будто боялись, что будут последствия, если они промолчат.

— Первое дело, которое будет разбираться сегодня утром — это Штат Теннесси против Энджел Кристиан, — он повернулся к прокурору. — Я вижу, что окружной прокурор сегодня решил лично почтить нас своим присутствием. Чему обязаны такой чести?

Лицо Бейкера слегка покраснело, и он встал.

— Ваша честь, это серьезное дело. Я здесь, чтобы убедиться, что все пройдет хорошо.

— И полагаю, чтобы получить немного бесплатной рекламы. Выборы в этом же году.

Бейкер считал, что судья Грин был слишком мягким по отношению к сексуальным преступникам, но не заявлял об этом явно в присутствии местных СМИ. Кроме того, он также открыто и активно поддерживал противника судьи на последних выборах. Ему нравилось говорить, что он не стал бы мочиться на судью Грина, даже если бы тот был охвачен пламенем. В свою очередь, Грин не упускал возможности при каждом удобном случае притеснять и унижать Бейкера. Уже несколько раз я видел, что дело чуть ли не доходило до драки. Они действительно ненавидели друг друга.

— Не я приглашал прессу, — сказал Бейкер. — Думаю, что их присутствие здесь связано с первой поправкой.[3]

— Может, и не вы их пригласили, но, наверное, у вас было много чего сказать по делу за последнюю неделю. Вас показывали по телевизору чаще, чем «Закон и порядок».

Бейкер опустился обратно в кресло. Он, то ли не хотел, то ли был не в состоянии спорить с судьей. Грин повернулся ко мне.

— Господин Диллард, что вы делаете за столом защиты?

— Представляю ответчика, судья.

Я знал, что он предпочитает «ваша честь».

— Она наняла вас?

Вопрос был глупый, и я боролся с искушением ответить на него должным образом.

— Да.

Судья Грин поднял брови, как будто хотел спросить меня: «сколько