— Что они — идеальная пара? — подсказал Эдвард.

Девушка пожала плечами. Известие настолько поразило ее, что о сне уже не могло быть и речи.

— Хочешь кофе? — спросила она.

Он на мгновение задумался, потом кивнул.

— Давай.

Ванесса сварила кофе, и они сели на кухне, где было теплее, чем в остальной части дома. Сжимая в руках чашку, девушка медленно покачала головой.

— Я все пытаюсь понять… Почему так получилось? За то время, что я здесь, Джон и Лесли ни разу не поссорились… Конечно, меня поначалу удивляло, что Джон мало разговаривает с женой, но я решила, что он от природы молчалив.

— Я еще год назад почувствовал, что у них что-то не ладится, но надеялся, что со временем все образуется, — с тяжелым вздохом заметил Эдвард, медленно помешивая в чашке ложечкой.

— Может быть, это из-за того, что у них нет детей? — предположила Ванесса, вспомнив о последнем разговоре с Лесли.

— Думаю, дело не только в этом, — возразил Эдвард. — Джону уже несколько раз предлагали другую работу, но Лесли каждый раз отказывалась уезжать отсюда, и он уступал. Видимо, теперь он настоял на своем.

— Но почему она не хочет уезжать отсюда?

— Ее родители разводят скот. Они уже немолоды и, конечно, надеялись, что дочь продолжит дело. Для них наилучшим вариантом было бы, если бы Лесли вышла замуж за кого-то из местных парней, тем более что женихов у нее было хоть отбавляй. Но она предпочла всем приезжего ученого-биолога, а тот наотрез отказался пасти коров. На некоторое время они нашли компромисс — Джон остался работать на биостанции — но всех проблем это так и не решило.

Ванесса задумчиво отхлебнула кофе.

— Неужели ей никогда не хотелось съездить куда-нибудь? Посмотреть страну, мир?

— Ну почему же, Джон брал ее с собой в Сидней и Мельбурн, но ненадолго, а она всегда стремилась как можно скорее вернуться домой. — Эдвард сделал последний глоток кофе и поставил пустую чашку на стол. — Вообще-то, я ее хорошо понимаю. Большая часть моего детства тоже прошла здесь, и, уезжая, я всегда скучал по этим местам. В Англии нет таких безбрежных просторов. Где еще можно увидеть зеленое море колышущейся на ветру травы, журавлей, танцующих на берегу ручья, и небо, усыпанное мириадами звезд?

— Да, здесь очень красиво, — согласилась Ванесса. — Вчера, когда я ехала одна по равнине, у меня тоже внезапно возникло желание остаться здесь навсегда.

Эдвард устремил на нее пристальный взгляд.

— И насколько серьезно это желание?

Ей не хотелось отвечать, но он не сводил с нее глаз. Наконец после довольно продолжительной паузы она сказала:

— Не слишком. Да, мне здесь нравится, но мой дом в Англии. Там у меня отец, сестра, тетя… Чтобы бросить родных и переехать за океан, надо хорошо понимать, ради чего ты это делаешь.

— Как насчет меня? — с обескураживающей прямотой спросил Эдвард.

— Переехать ради тебя? — тупо переспросила она.

— Ну, хотя бы изменить из-за меня свою жизнь.

Последовало долгое молчание. Он терпеливо ждал ответа.

— В последние дни мы почти не разговаривали с тобой, — наконец проговорила Ванесса, глядя мимо него куда-то в пространство. — Можно сказать, поддерживали нейтралитет. Я думаю, это говорит о многом.

Эдвард продолжал изучать ее падающие на плечи русые волосы, тонкие черты лица, нежные губы, длинную стройную шею в распахнувшемся вороте халата, стиснутые пальцы небольших, но сильных рук…

— Это говорит только о том, что мы сами загнали себя в тупик, — сказал он. — Не знаю, как ты, но я предпочел бы, чтобы все было иначе.

— То есть, так, как хочешь ты? — тихо спросила Ванесса.

— Есть только один способ выяснить, подходим ли мы друг другу, — ответил он. Она поспешно встала из-за стола, но остановилась, потому что Эдвард снова заговорил: — Я пытаюсь делать шаги навстречу тебе. Быть может, иногда это получается у меня неуклюже, но ты намеренно препятствуешь всякому сближению. Ты лишь чуть-чуть приоткрыла свое сердце и позволила мне поцеловать тебя, а потом снова спряталась в свою раковину. Держишься со мной, как строгая матрона с невоспитанным мальчишкой, и, хотя выглядишь на шестнадцать, ведешь себя так, как будто тебе все шестьдесят.

Ванесса облизнула сухие губы.

— Это единственный способ устоять против тебя, Эдвард, — тихо призналась она.

Он прищурился, гибким движением встал из-за стола и медленно направился к ней. Девушка не шевельнулась; она понимала, что, скорее всего, пожалеет о сказанных только что словах, но, по крайней мере, они были искренними. Ванесса готова была продолжить прямой и откровенный разговор, но сердце уже стучало в ее груди тяжелыми мощными ударами, заглушая все мысли.

Нечто более сильное, чем слова, овладевало ими обоими. С неторопливой кошачьей грацией Эдвард приблизился и остановился в полушаге от нее.

— Не надо смотреть на меня с такой опаской, — сказал он. — Я не зубной врач и не серый волк.

Ванесса с усилием улыбнулась.

— Просто я чувствую себя как-то… глупо.

— Это я ощущаю себя рядом с тобой неоперившимся юнцом, — возразил он, беря ее за руку.

— Ты опять пытаешься меня обмануть, — нервно усмехнулась она.

— Неужели я тебя хоть раз обманул?

— О да. Прикидывался невинной овечкой, а потом…

— Тогда, может быть, мне стоит изменить тактику? В прошлый раз я поцеловал тебя без разрешения…

— Это было два раза, — поправила его Ванесса.

— Ну, хорошо, пусть будет два. Но если я сейчас просто спрошу: можно?

— Да, — ответила она, кладя руку ему на плечо.

— Если я правильно понял… — Эдвард провел пальцами по ее щеке. — Ты сказала сейчас нечто такое, что вселяет в меня надежду. Безумную надежду. А что, если ты шутишь?

— Послушай, если ты собираешься меня целовать, то начинай скорее, — смеясь, заявила Ванесса и с шутливой угрозой добавила: — Пока я не передумала.

Он сделал испуганный вид и прильнул губами к ее губам.

— Пожалуй, это могло бы стать рекордом, проговорил Эдвард.

Ванесса сделала глубокий вдох, пытаясь восстановить дыхание. На этот раз ей не кружили голову волшебные ароматы ночного сада, и на ней было не тонкое шелковое платье, а махровый халат, но она точно так же забыла обо всем, как и тогда. И если бы не невесть откуда появившаяся у их ног Пегги, еще неизвестно, чем бы все это закончилось, потому что прикосновения Эдварда, даже сквозь толстый халат и пижаму, заставляли ее трепетать в ожидании продолжения.

— Если мы способны так забыться от одного только поцелуя, то что же будет… — смущенно проговорила Ванесса.