Кто я на самом деле?! Глупая тихоня, которую обмануть не сложнее пятилетнего ребенка? Настойчивый борец за правду? Гусыня, которая на ровном месте может попасть впросак? Девушка, которая хочет? Или девушка, которая не может… Всегда чего-то боится, ой, а вдруг… Нет-нет, лучше не надо!

И все…

Все проходит… мимо.

Я же сама сказала, ой, лучше не надо из страха, и страх распугал возможности, симпатии… Все-все распугал.

— Вот только кто сказал, что сейчас я хочу доступного и быстрого? — сощуривается Тихон. — Я же знаю, какая ты.

— Глупая и нерешительная?

— Всего лишь не осознавшая, насколько ты манкая… для мужчин. Не умеющая этим пользоваться. И я… корыстно не хочу, чтобы ты этому училась. Потому что тогда ты по щелчку получишь любого, получше и покруче меня, — усмехается, — а я… Я эгоистично хочу тебя для себя. Вот такие дела.

Снова жар приливает. Теперь уже жар приятного удовольствия от его слов.

— Я? Нет, что ты… Это… не про меня.

Тихон наклоняется, бодает мой лоб своим, выдыхает мне в губы:

— Все-все про тебя. И это все — ты. Клянусь…

Он облизывает губы. Кончик его языка скользит по его губам, меня трясет. Хочу, чтобы он коснулся моих губ.

Хочу до закручивающейся внутри воронки. Потом он прижимается сильнее, его рука на моем бедре даже через джинсы чувствуется невероятно горячей.

Его дыхание на моих губах.

— Хочешь, поцелую? — предлагает, подталкивает.

Ресницы так близко, что задевают кожу. У меня — мурашки под кожей от его осторожных и жутко заводных касаний губами к моим.

— Хочешь — скажи. Не хочешь — оттолкни. Все просто, — продолжает уговаривать. — Не сделаю ничего такого, к чему ты будешь пока не готова.

Голова уже совсем ничего не соображает. Я чувствую себя пульсирующим нервом. Соткана из нереализованных, но таких острых желаний.

Сдаюсь…

— Поцелуй меня, — шепчу пересохшим голосом. — Пожалуйста…

— С удовольствием.

Я зажмуриваюсь от предвкушения и ахаю… когда Тихон касается моей щеки языком, а затем спустился к моей шее.

Неторопливо, но уверенно.

Горячо.

И я задыхаюсь, сходя с ума.

Тихон неспешно целует мою шею, чмокая влажно, зализывая, покусывая. И я… думаю, сгорая: «Только не засосы… Аааа…»

И сама же прошу:

— Еще… — когда он замирает, потому что добрался до ключиц, открытых низким вырезом моей футболки.

Язык скользит туда и обратно.

Порывисто Тихон поднимается и накрывает рот, толкаясь языком, трется об мой.

Я извиваюсь, незаметно для себя сползаю немного ниже, позволяя бедрам раскрыться шире.

Распахнуться под его напором, и он… подхватывает мою ногу под попой, забросив себе на бедро, толкается.

Миниатюрный взрыв между ног, от соприкосновения его твердого тела с моим. Не спасает ни белье, ни джинсы…

Толкается.

Меня сжимает от подступающих спазмов.

Язык скользит, кружит вокруг моего. И, когда я решаюсь ответить, сама потянувшись в ответ, Тихон громко стонет, втягивает кончик моего языка посасывая…

Осторожно раскачивает бедрами в том же ритме, и меня сносит… ураганом возрастающей жажды.

Глава 22

Аглая

Тихон гладит меня по бедрам, подхватывает под попой, движения настойчивые, ритмичные. Чувствую себя раскрытой. Широко раскрытой перед ним.

Неумолимы ритм толчков в одну единственную точку.

Даже штаны не помогают почувствовать себя защищенной.

Я словно без защиты, без брони, без одежды. Он повсюду.

Его язык задевает такие точки внутри моего рта, опытно язык ласкает, кружа. Я и не подозревала, что языку, ауффф, может быть настолько приятно от прикосновений и ласк.

— Черт, Глаша… — сипло выдыхает, останавливается на миг.

Тихон тяжело дышит, мокрый лоб прижат к моему.

Он замер, я пульсирую.

Плыву от невыносимой жажды и желания почувствовать его снова…

Сама чуть-чуть толкаюсь вверх, к нему, раскрываю рот, касаясь губ.

Меня потряхивает, воздух трещит как бенгальская свеча. Искры на губах, на кончике языка, под кожей…

— Давай… — предлагает хриплым голосом. — Поцелуй сама, как хочется…

И…

Через миг взвизгиваю — Тихон, крепко обхватив меня, меняет нас местами. Удерживая вес моего тела на руках, отползает к изголовью.

Теперь я верхом на его бедрах. Трясусь от новизны и крутой смены ощущений.

Это что-то невероятное, ух…

Просто дух захватывает.

— Еще немного, вот так… Вот так, девочка… — Тихон немного меняет позу, приподнимает и тянет на себя, опускает давлениеа ладоней на поясницу.

Прижимаюсь к нему, с трудом погасив стон стыда и удовольствия.

Он усадил меня прямиком… вот туда… на самую вершину. Где горячо и требовательно возвышается бугор его эрекции.

Пытаюсь сползти в сторону, он крепко цепляет меня за ягодицы и сжимает их, двинув немного вперед и назад, вперед и назад.

Всхлипываю, хватаясь за его плечи.

Из груди, из недр легких рвутся совсем непривычные, громкие звуки.

Непривычные и неприличные…

Я думала, только шлюхи стонут. И как можно громче, чтобы поощрить мужчинц за старания и показать, какой он молодец!

Но сейчас… сама… с трудом, божеееее… Помоги!

— Иди ко мне, продолжай. Не останаливайся.

Пальцы Тихона хозяйствуют у меня в волосах, ладонь крепко нажимает на затылок. Прижимаюсь к его рту, сама тянусь к языку.

Он продолжает вынуждать меня двигать бедрами, ерзать по возвышенности, скользит чувствительной точкой.

Языки снова сплетаются в вихре. Жаркий, влажный танец.

Мучительно нарастает ком горячего жара между ног, требовательно наливается чем-то большим, влажным. Мне хорошо и неловко… Где-то внутри еще плещется немного стыда, но его становится все меньше и меньше с каждым движением.

Я почти не чувствую его, когда… смогла словить тот самый ритм.

Теперь уже не Тихон управляет моим телом, я сама скольжу и трусь, прижимаюсь к Тихону, целуя его.

Он — меня, я — его…

Пальцы стискивают попу. вторая рука ползет под футболку.

— Тихон? — мяукаю стоном.

— Давай, малыха… Зажигай. Давай, — требует, распаляя. — Это всего лишь поцелуй… Да… Поцелуй…

Пальцы крадутся у меня под лифчиком, поддевают его.

Тянут вверх. Я сжимаю пальцы на плече Тихона крепче.

— Если не понравится, перестану, — разлепляет влажный контакт наших ртов.

Я чувствую вкус его слюны, он блестит от моей.

Блестит и смотрит жутко голодным взглядом.

— Ох, какая…

Тепло его ладони обхватывает полушарие, пальцы — еще выше. Еще…

Неожиданное касание твердых подушечек его пальцев к затвердевшему соску распаляет.

— Аааааааааах… — стону в полный голос, выгнувшись к нему.

— Ох, ебааааа… — откашливается. — Кхм, не обращай внимания. Я только… поцелую тебя, да? Ага…

Резким жестом Тихон дергает мою футболку вверх и прижимается ртом к груди, находит губами сосок, обхватывая. Второй рукой занимается другой грудью.

— Хвааааатит, — прошу его.

Но сама хочу… и смотреть и чувствовать, как он это делает