столь желанного и правильного, как этот поцелуй. Она прильнула к Джеймсу, и ее пальцы сжали его лацканы. Было так замечательно раствориться в его руках и не притворяться больше в своем безразличии.

Они целовались, пока им обоим не перестало хватить воздуха. Джеймс оторвался от нее, и его горячее дыхание обжигало.

— Эли, ты же понимаешь, что это опасно?

Она напряглась.

— Что именно?

— Ты позволила обнять себя, и вряд ли я захочу тебя отпускать. Ты рискуешь остаться в моих руках навсегда.

Вся тревога ушла, и Элоди улыбнулась.

— Я риску, милорд.

— Что ж, я предупредил, — пробормотал Джеймс и снова ее поцеловал.

Глава 13

Глава 13

Джеймс сидел под сенью древнего дуба и наслаждался сочной клубникой. День выдался достаточно теплым, чтобы снять фрак и закатать рукава рубашки. Мягкое шерстяное одеяло под виконтом было согрето солнцем, как и он сам.

Рядом с ним два других холостяка — лорды Бренч и Феррот — пытались развлечь дам, скручивая свистульки из травинок. Смех и разговоры кипели, а значит пикник удался.

Все гости расположились на вершине холма, примерно в миле от поместья графа Дорсета. Леди и джентльмены расселись на одеялах, отужинав мясным ассорти и спелыми фруктами на десерт.

Элоди сидела в нескольких одеялах от Джеймса. Ее волосы были собраны в простую прическу, и несколько прядок выбились, очаровательно покачиваясь на ветру. Она сжимала в руке изящный зонтик, но милосердно оставила лицо открытым, позволив виконту разглядывать себя.

С каждым днем она казалась ему всё краше и краше. А два дня назад, когда она призналась в своих неостывших чувствах, то и вовсе превратилась для него в богиню, самое изысканное существо в мире.

Джеймс всё еще чувствовал вкус ее поцелуев на своих губах. Последние сутки были для него своего рода пыткой, ведь он так и не смог украсть еще один. Элоди была так близко, и всё же он не мог даже обнять ее, когда захочет. Говорить с ней так, как ему бы хотелось.

Он желал узнать о ней всё — всё, что изменилось за последние три года. Ему хотелось смешить ее, радовать, слушать ее секреты, но всё это чертовски трудно сделать, пока она играет роль хозяйки дома.

Джеймсу было невыносимо делить ее внимание с другими холостяками, хоть он и понимал, что со стороны Элоди это не более, чем вежливость. И всё же ему хотелось подойти к ее отцу и сказать, что пора заканчивать. Пусть отошлет этих пижонов подальше, они больше тут не нужны. Никто из них не способен поклоняться Элоди так, как он. Он никому ее не отдаст, не упустит свой шанс.

— Вы выглядите очень довольным, милорд Рочфорд, — раздался голос. — Хорошая погода поднимает настроение, не находите?

Джеймс посмотрел наверх, мимо белых сапожек и муслиновых юбок, на девушку, которая говорила с ним. Это была Изабель. Она выглядела достаточно безобидной, но он бы не удивился, если бы где-нибудь под корсажем у нее был припрятан нож.

Джеймс поднялся на ноги. Было бы невежливо сидеть, пока дама с ним говорит.

— Вы правы, леди Изабель, погода чудесная, — сказал он. — И мое настроение только улучшится, если вы составите мне компанию в короткой прогулке.

Она мило улыбнулась и на мгновение стала очень похожа на Элоди. Он предложил ей руку, и она согласилась. Они неторопливо проследовали вперед, мимо одеял и дальше, туда, где их никто не мог услышать.

Изабель прикрывалась от солнца кружевным розовым зонтик. Она долго ничего не говорила, и Джеймс решил не нарушать молчание первым. Он просто наслаждался днем и ждал, пока сестра Элоди начнет свою атаку, если она ее планирует.

Они подошли к краю холма, откуда открывался вид на всю долину, где располагалось поместье графа Дорсета. Особняк из темного камня уютно расположился среди зелени и выглядел, как сказочный дворец.

Изабель отпустила руку Джеймса.

— Я хочу извиниться за себя и моих сестер, милорд Рочфорд, — сказала она.

Виконт посмотрел на нее, удивленный.

— Нет нужды извиняться за то, что вы пытаетесь защитить близкого человека.

Она слабо улыбнулась и снова обратила внимание на открывающийся перед ними вид.

— Боюсь, в библиотеке наши методы защиты Элоди оставляли желать лучше.

Джеймс пожал плечами.

— Приличиям нет места там, где замешана семья.

Изабель повернулась к нему и приподняла бровь.

— Интересное наблюдение.

— Только такими я и переполнен в последнее время.

Она рассмеялась. Затем последовала минута приятной тишины, пока они оба наслаждались солнцем, пейзажем и компанией.

— Пожалуйста, не обижайте мою сестру, милорд Рочфорд, — задумчиво сказала Изабель.

Джеймс кивнул в знак согласия.

Постояв еще немного, они решили вернуться к пикнику и шли рука об руку так же медленно, как удалялись оттуда. Изабель направилась к дамам, а Джеймс подошел к компании холостяков, которые уже встали с одеял и что-то весело обсуждали.

Виконт не собирался присоединяться к разговору. По правде говоря, он едва ли слушал остальных все эти дни. Какой смысл слушать, если говорит не Элоди? Он хотел сохранить привычную задумчивость и сейчас, но Энтони Лонгшор обратил на него внимание и протянул ему фляжку.

— Выпьете, Рочфорд?

Джеймс вздрогнул. Что, опять?

Лонгшор пытается повторить ту ужасную сцену, когда виконт чуть не утратил контроль? Но зачем? Какие цели он преследует? Это вежливость или злой умысел?

Вероятно, пижон нацелен получить руку Элоди и хочет выставить конкурента в самом неприглядном свете из всех. Или же он просто глуп? Джеймсу не хотелось проверять.

Он взглянул на протянутую флягу, и на мгновение в нем вспыхнуло желание вцепиться в нее и выпить всё до дна.

— Нет, спасибо, — помотал он головой.

Лонгшор фыркнул.

— Бросьте, дружище, никто не смотрит. Обещаю, вас не будут ругать, никто не узнает.

Издевка в его голосе была очевидна, но Джеймс ее проигнорировал.

— Я буду знать.

Лонгшор покачал головой и сам сделал глоток.

— Грустно, когда англичанин слишком труслив, чтобы просто выпить.

Мужчины, стоявшие вокруг них, замолчали, затаив дыхание. Теперь они ждали реакции Джеймса, но виконт не хотел доводить дело до греха. Ведь Элоди где-то рядом, и она может услышать его. Было бы нелепо терять лицо, когда всё только-только начало получаться.

— Разве трусливо избегать того, что вредно? — пожал он плечами, заставляя себя звучать непринужденно.

— Что может быть вредного в простом напитке?

Джеймсу показалось, или Лонгшор уже неплохо приложился? Может, поэтому и осмелел?

— Это вредно для меня, — ответил он. — Видите ли, я не смогу остановиться на одном глотке, и последствия будут губительны.

Лорд Бренч, который стоял рядом, попытался что-то сказать. Возможно, он хотел вмешаться