— А я, наверно, уеду, — внезапно сказал старший. — Очень далеко уеду, Гандрий. Не нравится мне в Германии. Если это — наш дом, то лучше я стану погорельцем…

За эти годы главный бульвар Берлина почти не изменился. Разве что стало чище и шуцманов прибавилось. Покойный рейхсминистр Геббельс, будучи заодно столичным гауляйтером, истово боролся за порядок и опрятность. Вероятно, в аду, в перерывах между выступлениями перед рогатой аудиторией, Колченогий столь же рьяно драит котлы от смолы.

Гауптштурмфюрер СС Харальд Пейпер, поправив плащ, покосился на серое дождевое небо, прикидывая, не стоит ли свернуть к метро. Дождь наверняка будет холодным. Осень… Пусть и липы пока зелены, и утреннее солнце казалось ярким…

Тучи. Надолго, очень надолго.

В центре города Харальд оказался случайно. Проводив Ингрид на встречу с загадочным NN, он не стал брать такси — и пошел куда глаза глядят. Отчасти сам себе назло: где-то в самых закоулках души таился страх, самый обычный, человеческий и понятный. С детства младший из братьев любил и ценил вкус опасности, но теперь предстояла схватка не с очередной «красной» бандой, а с ведомством Козла. Служба безопасности рейхсфюрера СС… «Старый боец» Пейпер был из тех, кто укладывал в ее фундамент первые кирпичи, когда Козел и рядом не пасся…

Успокаивало то, что Козел — все-таки козел. Бюрократу, даже очень толковому, не стать хорошим разведчиком. Нужной печати не найдется.

* * *

— Пейпер! Перестаньте считать печати. Я вам помогу, их там семнадцать[31].

Смех… Совещание шло не первый час, и разрядка, даже такая, была не лишней. Козел, прекрасно это понимая, не упустил случая слегка пнуть нелюбимого сотрудника. Пейпер из «старых» — из тех, кто создавал «стапо» под руководством Рудольфа Дильса. Но Дильса уже нет, в его кабинете царит Козел, а на столе, символом власти — стойка с печатями в три этажа. Факсимиле на все возможные случаи: от простого «Согласен!» до витиеватого «Составить доклад, передать по инстанции, копию в архив». Как-то в случайном коридорном разговоре Харальд предложил подарить шефу печать с самой необходимой резолюцией: «Leck mich am Arsch!». Козел, естественно, узнал, крепко обиделся, но не затаил: вызвал подчиненного и долго объяснял ему все преимущества чернильного управления.

— Пересчитали, Пейпер? Да, их действительно семнадцать… Продолжим! Итак, какие будут мнения?

Говорили между тем об очень важном — о приоритетах. Если с врагами внутренними была определенная ясность, то внешняя опасность пребывала в тумане, словно айсберг перед «Титаником». Проще всего, взглянув на карту, пересчитать наиболее опасных соседей, ближних и дальних. Это Козел и предлагал: искать шпионов английских, французских, польских и русских. Подданных США велено не трогать, дабы не портить отношений.

Харальду бы смолчать. Он уже понял, что с Козлом не сработается, и скоро придется уходить, причем, хорошо, если в родственное «крипо», а не в «болотное» ведомство. Но — не сдержался. В конце концов, не на Козла же они работают!

…То, что американцы уже не первый год создают в Европе собственную сеть, стало ясно еще в 1934-м. Строили грамотно: сначала низовые ячейки под видом агентств печати и туристических бюро, потом региональные структуры, замаскированные под управления бесчисленных благотворительных фондов. Над всем этим — руководство по странам: Франция, Бельгия, Голландия, Италия. Наверняка и Германия тоже, хотя на границах Рейха след терялся. Сеть не имела ни названия, ни даже фиктивной вывески. Сослуживцы Пейпера окрестили нового противника «Ковбои», что было по-своему логично.

К лету 1936 года «Ковбои» завершили стройку. Прибыл и руководитель, новый посол США в Париже Уильям Буллит. Перед этим он возглавлял посольство в Москве, что заставляло крепко задуматься.

— Несерьезно! — категорически заявил Козел. — Какие-то журналисты, рекламные агенты, любители географии. Ни одного профессионала! Где здесь разведка, Пейпер?

Для нового руководителя «стапо» разведка сводилась к похищению чертежей секретного танка и взрыву железнодорожных мостов.

«Ковбоев» Пейпер отслеживал, но даже для него стало неожиданностью рождение еще одного монстра, раскинувшего сеть по всей Европе. Основой стала обычная, на первый взгляд, торговая фирма. Монстр тоже не имел имени. В некоторых документах мелькало название «Структура», но гауптштурмфюрер вовремя вспомнил, с кем довелось воевать ковбоям. С апачами! Значит?

«Ковбои» и «Апаши»!

— Всемирный заговор коммивояжеров? — Козел даже позволил себе улыбнуться. — Но это уже, извините, Пейпер, паранойя!

«Вы — параноик, Харальд…»

…Дождь все-таки пошел, мелкий и очень холодный. Сын колдуна, отступив под сень ближайшей липы, надвинул поглубже шляпу и поглядел на серые тяжелые тучи. Переждать? Нет, это очень и очень надолго.

Он закурил и шагнул под дождь.

4

На середине лестничного пролета, ведущего к дверям деревянного корабля, Мухоловка остановилась. Замерла, вцепившись в ветхие деревянные перила, а затем беззвучно, но сильно ударила себя по щеке. Раскисла, Сестра-Смерть? Не слишком ли рано?

Прислушалась, вдохнула поглубже. Сигаретный дым! Марек-голландец не курит. Допустим, нарушил зарок, но… Голоса?

Бесшумно взлетела по ступенькам, сама себе удивившись. До двери — всего шаг. Стучим? Нет, слушаем!..

— …Другие и столько не дадут, мсье Альдервейрельд. Соглашайтесь.

— Согласен, другие не дадут. Но мы говорим о вас, мэтр Робо.

Анна вспомнила картины в деревянных рамах. Не о них ли речь?

Если так, то сделка точно не выгорит. Не ту коммерцию выбрал себе быстроногий!

Улыбнулась, сама себя поправив. Именно ту, агент Мухоловка! Кто заподозрит чудака, торгующего этакой жутью?

Стучим?

— Buona sera, signore e signori! Non voglio disturbarla…

На столе пепельница и початая темная бутыль в компании глиняных рюмок. Марек в костюме, галстук в полоску…

— Добрый вечер, Анна! Мэтр Робо, это моя соседка, художница из Италии.

…Тоже в костюме, только подороже, из очень приличного магазина. Плечи вразлет, усы, как у брандмейстера, но фигура… Сильный, несмотря на возраст, подтянутый, однако не из военных. Неужели коллега? Не по разведке — по Академии искусств?