Хочу вам наш парк показать, — чуть добавила она хода своей каурой и вырвалась вперёд.

Хорошо, что я не ляпнул, что по парку вообще-то принято ходить пешком.

Садово-парковое хозяйство в Тригорском занимало тридцать семь гектаров. К чести хозяйки стоит отметить, что парк содержался если не в образцовом, то в очень достойном состоянии. Дорожки чистые и тщательно отсыпаны песком. Три пруда внутри парка тиной не заросли. Скамейки, разбросанные в живописных местах, выглядят, как новые. На одной из них, с видом на реку Сороть, мы и уселись поговорить.

— Вижу, Александр Сергеевич, вы чем-то обеспокоены, — вытащила Прасковья Александровна из рукава веер, и начала обмахивать раскрасневшееся лицо.

— Загадку пытаюсь разгадать, но не получается, — признался я.

— Так скажите её мне, может я вам смогу помочь.

— Очень часто наблюдаю такую картину: дед был богат, сын уже нуждается, а внук и вовсе по миру пойдёт.

— Ох, уж эти мне гиперболы! — звонко рассмеялась помещица, — Хотя, в целом верно, но чересчур пессимистично. Я в ваши годы на мир веселей смотрела! — определённо начала заигрывать Прасковья.

— Но цены смотрите как растут! — я на самом деле не мог понять, отчего здесь, на Псковщине, крепостные так недорого стоят, а тому Пушкину, спустя какие-то четырнадцать лет под имение с двумястами душ охотно ссудили почти сорок тысяч рублей.

— Третьего дня я письмо получила от своей доброй приятельницы, — издалека начала Прасковья Александровна, — Муж у неё близок к финансовым кругам, и ей довелось не так давно услышать его разговор с одним из партнёров. Мужчины вполне уверенно обсуждали, что они будут делать, когда осенью цены на ассигнации упадут до четырёх с половиной рублей за рубль серебром.

— То есть, вы хотите сказать, что у нас не цены растут, а деньги дешевеют?

— Заметьте, Александр Сергеевич, это не я, а вы сказали. И подскажите мне, сколько сейчас времени?

— Без четверти четыре.

— Нам пора. Мне за приготовлениями к вечеру надо проследить, — легко поднялась с места помещица.

— Жаль. Очень хотелось всё подробней у вас осмотреть, — вполне искренне признался я в ответ, так как впервые вижу более-менее ухоженное помещичье имение.

— Я дам вам сопровождающего. А то и вовсе управляющего попрошу с вами проехаться, если он на месте и не занят, — с улыбкой приняла Прасковья Александровна мою помощь и ловко присела на женское седло.

— Ну вот, теперь хоть ясность появилась, откуда в исторических хрониках такой разбег по ценам указан, — ворчливо заметил Виктор Иванович, призраком проявляясь у меня из-за плеча, — Опять историки накосячили. Одни про цены в серебре писали, другие в ассигнациях, и редко кто удосуживался уточнить, в чём у них были оценены те или иные товары или услуги, а тем более, никто нигде не указал, какая разница была на то время, которое они описывали, в серебре и ассигнациях.

— А зарплата-то у вас, Александр Сергеевич, того-с… Улю-лю, — хихикнула моя тульпа Лариса, старательно внюхиваясь в какой-то цветочек, якобы только что сорванный с клумбы, — Не по дням, а по часам худеет и худеет. Я правильно догадалась, что за вашу службу вам оклад государство ассигнациями собирается выплачивать?

А ведь и правда… В ассигнациях и заплатят. В чём же ещё. Вот жеж, кидалово…

Глава 8

Потомку предков благородных,

Увы, никто в моей родне

Не шьет мне даром фраков модных

И не варит обеда мне.

Следующая побудка Лёвы без ковша холодной воды не обошлась. На уговоры он не поддался. И пусть братец взревел раненым бегемотиком, но я был беспощаден.

— Подъём, боец! Нет времени спать! Пока ты спишь, твои враги качаются! — использовал я действенные мантры из своего мира.

Сработало. От удивления глаза у брата распахнулись почти на полную величину. Под это дело я его вытащил с кровати и довёл до умывальника — этакого жестяного сооружения в виде раковины, над которой висит ёмкость с водой, с торчащей снизу пипкой. Подбрасывая вверх этот стерженёк, ты получаешь порцию воды на руки.

— Александр, ты знаешь, я подумал и решил…

— Я тебе сегодня покажу, что такое магия и ты сам её попробуешь. Интересно? — перебил я его очевидную попытку двинуть в отказ от тренировок, заодно хлопнув по плечу, чтобы он отвлёкся и заткнулся.

— Д-да, — не совсем уверенно ответил Лёвка, пальцем пробуя, насколько холодна вода в умывальнике.

Нормальная там вода. Только с ключа принесли. Я пару глотков попробовал — зубы ломит, такая холоднющая. Зато сон вышибает с первой же полноценной пригоршни, попавшей на лицо.

— Давай-давай, — щедро подёргал я необходимую деталь умывального сооружения, помогая нерешительному братану смириться с ранней побудкой, — Держи, вытрись насухо и побежали сок пить, — кинул я ему в руки полотенце, которое заранее припас.

— Какой ещё сок?

— Самый полезный для роста. Выше хочешь стать? Если да, то за мной.

Если что, при изготовлении морковного сока я ударил себя по лбу — этот мир ещё не знает тёрок!

Так это или нет, на кухне у бабушки это достоверно выяснить не удалось. Может и есть они где, но кухарка про тёрку услышала впервые, а я почувствовал запах денег.

Сок нас дожидался, как и сливки. Я своими руками добавил одно в другое в обе кружки и хорошенько всё размешал.

— Пьём, чтобы вырасти сильными и высокими, — существенно приукрасил я действие нашего «эликсира».

Уж на что Александр был невысок, но Лев Сергеевич и до его роста не дотягивал.

— А как я попробую магию? — настороженно отследил Лёва, как я пью морковный сок, и лишь когда увидел мою пустую посудину, взялся за свою порцию.

— Брат мой, всё учтено могучим ураганом, — ответил я пафосно и загадочно, но увидев его вытаращенные глаза, фыркнул и достал свой «фонарик».

Демонстративно зажёг его три раза подряд, а потом отдал Лёвке в руки.

— Теперь ты попробуй. Он теперь твой.

— А как? Что делать? — ярче фонарика загорелись у брата глаза.

— Вот с этого момента мы с тобой и начнём глубокое погружение в мир магии, рождения силы и ловкости, а может быть и поэзии, мой юный падаван, — что-то разошёлся я сегодня на непонятное и чрезмерно пафосное.

У братана челюсть хоть и отвалилась,