2 октября я вошел в дом номер 16 по Рю де ла Корратери и начал свой первый рабочий день в компании UBS Private Wealth Management. Она располагалась в красивом 400-летнем здании высотой в пять этажей без каких-либо табличек или других знаков, обозначающих, что в нем располагается банк. Штаб-квартира UBS, значительно большее по размеру и современное здание, располагалась в нескольких кварталах от него и была украшена кроваво-красным логотипом UBS, состоявшим из трех огромных ключей. Наше крошечное здание будто говорило: «Мы здесь обходимся без имен, это и вас касается».

Я сразу понял, что работа здесь будет отличаться от того, что я делал в Credit Suisse или Barclays, где общение с офшорными клиентами всегда происходило с немалым апломбом и без мыслей о том, что кто-то извне сможет относиться к этой работе неодобрительно. Парни в UBS знали, что они вытаскивают прибыль из мутной воды нестыковок в налоговых законах, и вели себя соответственно. Для того чтобы попасть через вход на второй этаж, нужно было пройти целый ряд проверок. А на втором этаже сидели 30 частных банкиров и их помощников, которые работали в так называемом североамериканском отделе — опен-спейсе, напоминавшем операционный зал в State Street. Разница была лишь в том, что ничто здесь не напоминало бостонское студенческое братство — банкиры были одеты, как модели из журнала GQ, столы были тяжелыми и аккуратными, кресла и кушетки обиты плюшем, а на плоских, как в фильме «Матрица», экранах скакали цифры с фондовых рынков. В зале было несколько баров со всевозможным алкоголем, что было на руку сотрудникам, изнемогавшим от многочасовых переговоров по телефону. А поскольку швейцарцы не поддались паранойе повсеместного запрета курения, над сотрудниками, обсуждавшими на множестве языков своих VIP-клиентов, Новые Деньги и изысканные обеды, время от времени поднимались облачка сигарного дыма. Вы не могли и близко подойти к компьютеру, не имея многоуровневого пароля. Это место напоминало шпионское гнездо ЦРУ времен «холодной войны» и безумно мне нравилось.

В первый же день на работе я получил список имен владельцев секретных счетов, которых должен был обслуживать. Имена некоторых из них, знаменитых корпоративных заправил, заставили меня удовлетворенно улыбнуться. А увидев одно, я даже перечитал его дважды — Абдулла бен Ладен, сводный брат печально известного Усамы. Абдулла имел 14 миллионов долларов на секретном счете, однако пообщаться с ним и обсудить его инвестиционные возможности было не так-то просто. Он жил в Бостоне вместе с другими членами семейного клана. Сразу же после 11 сентября, несмотря на то что всем коммерческим рейсам было запрещено летать над территорией США, администрация Буша отправила их прочь из страны на частном самолете. Мои новые клиенты обещали быть очень интересными.

В течение первого месяца работы мы с Валери расточали традиционные «Приятно с вами познакомиться» и «Рад, что мы с вами будем работать вместе». Валери все обожали — она идеально говорила на английском, французском и итальянском языках, курила за рабочим столом и могла по телефону заставить клиента сделать все что угодно, хоть расстегнуть штаны. Ко мне относились намного более настороженно. Я был новым главой отдела развития бизнеса, американским парнем, появившимся откуда-то из внешнего мира. К счастью, ни один из них не знал об условиях выплаты моей премии — в противном случае разразился бы огромный скандал. Однако я не жалел времени на то, чтобы их очаровать, и после нескольких вечеринок у меня дома и обедов с сырным фондю они несколько смягчились.

В начале ноября я поехал на выездной семинар по частному банковскому обслуживанию в Эрматингене. Выездной семинар на корпоративном жаргоне означает собрание, которое обычно проводят на каком-нибудь дорогом курорте. Там компания всячески угощает и балует своих лучших сотрудников, говорит им о том, какие они замечательные и насколько она станет лучше, если вы сделаете для нее еще больше. Однако это место было не просто дорогим курортом, куда там. Это был замок Вольфсберг, здоровенная 400-летняя крепость, в которой бывали Александр Дюма и Ференц Лист — настоящее волшебное королевство ценой в сотни миллионов. UBS купался в деньгах и попросту купил это место. Припарковав Ferrari и посмотрев на башни и парапеты замка, я вспомнил о нашем доме в Хингэме и рассмеялся — вот настоящий замок!

В замке собралось около сотни частных банкиров из отделений в Цюрихе, Женеве и Лугано, никаких ассистентов. На собраниях и торжественных обедах председательствовали высшие боссы: Кристиан Бовэй, его коллега из Цюриха Ханс-Руди Шумахер и их начальник, Мартин Лихти, который знал о моем существовании только потому, что ему нужно было поставить подпись под беспрецедентным договором об условиях моей премии. Думаю, что Лихти не обратил на этот договор особого внимания, потому что никто из банкиров в глубине души не верил, что я смогу привлечь по-настоящему крупного клиента. Все они полагали, что я блефую.

Сюрприз! В разгар ужина, происходившего в огромном замковом зале, где носились туда-сюда официанты в униформе, звенели бокалы для шампанского и трещали поленья в каменном камине, к Бовэю подошел человек и что-то прошептал ему на ухо. Бовэй поднялся из-за стола и подошел к моему. Я взмолился про себя о том, чтобы его перхоть не просыпалась и не испортила моего цыпленка по-французски.

— Брэдли, только что нам стало известно, что ваш клиент, мистер Оленикофф, перевел к нам первый транш со своего счета на Багамах.

— Правда? Отличная новость. И сколько?

— Восемьдесят девять миллионов долларов, — сказал он, моргая.

Я ухмыльнулся и попытался не испортить красоты момента.

— Не беспокойтесь. Я уверен, что пополнение до суммы 200 миллионов не заставит себя ждать.

Бовэй отбежал и вскоре вернулся ко мне со своим боссом, Мартином Лихти, неприятным худым человеком с черными волосами, уложенными гелем, и маникюром. Я встал, Лихти пожал мне руку и поздравил, а по столам пронесся шепот — быстрый, как лесной пожар.

— Сколько денег он смог принести?

— Девяносто миллионов!

— От одного клиента???

Ко мне один за другим начали подходить люди и хлопать меня по спине. Так я стал настоящей рок-звездой в UBS. Почти сразу я начал ездить от имени UBS в маркетинговые поездки, и со временем у меня образовался четкий график — пять-шесть поездок в Штаты в год. Однако перед первой поездкой я прошел стандартный внутренний тренинг и знакомство с процедурами, обязательные для всех новых сотрудников. Имея за плечами два года в Credit Suisse и еще четыре года в Barclays, я думал, что вряд ли смогу услышать что-нибудь новое о частном банковском обслуживании. Я оказался прав в отношении таких продуктов, как стандартные номерные счета, предложения о работе с акциями и облигациями, хедж-фонды, валютные сделки, покупка и продажа золотых и серебряных слитков, операции с драгоценными камнями и фьючерсами на энергоносители. Оказалось, однако, что UBS разработал свой творческий и довольно нечистый способ собирать деньги с клиентов. Руководители банка были скользкими, как угри в масле, и впервые я почувствовал это, когда Кристиан Бовэй собрал нас, «новичков», в своем зале заседаний.