Теперь Анжела добиралась в школу на своей собственной машине. Папа сдержал слово и на следующий день, после того разговора, подарил ей старенький подержанный салатово-зеленый жук. Сначала Анжела относилась к машине с опаской. Но через пару дней чуть обвыкла. Жук был на удивление послушным и, вопреки своему почтенному возрасту, заводился с первого раза. Анжела даже полюбила его.

Раз в неделю девушка ходила в больницу, чтобы хоть на три часа забыть об этом чертовом новеньком – только в заботах о пациентах ей удавалось это сделать. К тому же в клинике все эти мелкие, но опасные случайности, портящие ей жизнь в последнее время, на удивление отступали.

Подходил к концу первый учебный месяц. Несмотря на желтеющие листья, опадавшие с деревьев, с поразительной скоростью, погода продолжала радовать. Солнце светило во всю и было на удивление тепло. Однако настроения Анжеле это ничуть не прибавляло. С приходом новенького посещение занятий стало для нее сплошным мучением.

Подумав, что впереди ее ждет очередной невыносимо долгий день, Анжела печально вздохнула и припарковала машину на свободное место. Сегодня она приехала в школу немного пораньше. Откинувшись на спинку сиденья, Анжела посмотрела в окно. И, разумеется, первый, кого она увидела, был Дэймон. Он стоял неподалеку от крыльца школы и, не щурясь, смотрел на солнце. Вид у него был задумчивый.

В паре метров от Хэвенли, оживленно разговаривая, стояла стайка девушек, буквально пожирающих его глазами. С тех пор, как новенький появился в школе, началась настоящая Дэймон-мания. Большинство девушек пытались с ним познакомиться поближе, однако он вежливо, но твердо отказывал им и вообще вел себя так, будто ничего не происходило. Дальше приветствия и вежливых разговоров дело ни у кого не зашло. И это еще больше заводило девушек. Каждая хотела завоевать его, доказав своим подругам, что она лучшая в этой школе. Порой дело доходило до абсурда. Пару дней назад, когда Анжела решила не ходить на обед, Дэймон, наоборот, решил пойти. В итоге на его столе оказалась целая гора продуктов, которые принесли ему в подарок поклонницы.

Было бы вполне естественно, если бы Дэймону льстило такое внимание. Но нет. Он оставался полностью безучастным. Правда, с одним НО. Если с остальными девушками он хотя бы равнодушно здоровался, и, порою, даже поддерживал интересные ему разговоры, то Анжелу он вообще не замечал. И это обижало ее больше всего. Если бы он хотя бы был с ней вежлив, то она бы не думала о нем так часто, и это не задевало бы ее так сильно. Но нет… Каждый раз, когда он видел ее, он старался оказаться как можно дальше, а его лицо обычно холодное, принимало презрительно-насмешливое выражение. Словно Анжела была недоразумением природы.

Больше всех в погоне за вниманием Дэймона выделялась Эприл. Вот и сейчас она, что-то сказав подругам, покачивая бедрами, направилась к Хэвенли.

Анжела молча наблюдала за происходящим из своей машины. Вот Эприл что-то спросила у Дэймона, мило улыбаясь и поправляя волосы. Тот равнодушно полез в сумку, выудил ручку и протянул ее Эприл. Девушка взяла ее, но тут же уронила. Хэвенли не поведя и бровью, что-то ей сказал и, развернувшись, пошел к четвертому корпусу. Эприл топнула ногой и, не поднимая ручки, вернулась к своим подругам. Слишком навязчивая, она не понимала, что выглядит, по меньшей мере, глупо.

Анжела, в отличие от большинства, была наигранно равнодушна. Она не игнорировала Дэймона и не грубила ему так открыто, как это делал он по отношению к ней. Она делала вид, словно его просто не существует, хотя на душе скребли кошки, а ходить в школу с каждым днем становилось все тяжелее. Она влюбилась в Дэймона и из последних сил старалась сохранить свое достоинство, не бегая за ним, как послушная собачка. Но она понимала и Эприл, и остальных девушек, пытавшихся хотя бы подружиться с Хэвенли. Новенький был действительно красив. Красив порочной, искушающей, падшей красотой. Красив до головокружения. Красив до такой степени, что глядя на него, сбивалось дыхание, сердце начинало биться быстрее, а в животе порхали бабочки. На его лицо можно было любоваться вечно. Зелень его глаз затягивала, не оставляя шансов на спасение, а четкий контур губ, обычно растянутых в ухмылке, сводил с ума. Кроме внешности он обладал отличным вкусом, удивительной харизмой и той холодной отстраненностью, что так привлекает девушек.

Каждое утро Анжела и стремилась, и, одновременно, боялась идти в школу. Стремилась, потому что ей хотелось увидеть Дэймона, и она надеялась, что он начнет относиться к ней по-другому. А боялась… боялась снова увидеть его неприязнь, услышать его короткие фразы, произносимые со скучающим выражением лица, словно Анжела была такой же веселой, как, к примеру, табуретка. И то, как он старательно избегает даже приближаться к ней, будто от нее неприятно пахнет.

Из всех девушек школы он презирал именно ее. И из всех парней ей нравился именно он.

Анжела вышла из своей машины, вновь почувствовав на себе чужой взгляд, с самого первого дня знакомства с Дэймоном не отпускавший ее. Девушка настолько к нему привыкла, что начинала неуютно себя чувствовать, если это ощущение уходило. Однажды она проснулась ночью в непонятной тревоге. Не понимая, что случилось, Анжела долго ворочалась и не могла заснуть. Через час беспокойных метаний по кровати она поняла, что ощущение взгляда пропало. Практически всю ночь она лежала с закрытыми глазами и лишь под утро, когда вновь почувствовала чей-то надежный, и, словно защищающий ее взгляд, уснула с улыбкой на лице.

Правда один раз, на прошлой недели, было и наоборот. Медсестры послали ее в соседнее кафе через дорогу за настоящим кофе. Как только она вышла из заведения, неся стаканчики с обжигающим ароматным напитком, ее вновь накрыло ощущение чужого взгляда. Только на этот раз он не был надежным. Сейчас это было больше похоже на слежку. Она даже несколько раз оборачивалась, но никого не увидела. И чем ближе Анжела подходила к больнице, тем более давящим становилось ощущение. Когда она пересекала парковку, ее чувства достигли пика. Анжеле казалось, будто кто-то смотрит ей прямо в глаза, проникая в ее душу, раскрывая ее самые страшные секреты, читая ее, как открытую книгу. Она вновь огляделась по сторонам, но опять поблизости никого не оказалось. Только у дальнего угла больницы стоял ничем не примечательный мужчина, одетый как самый обычный трудяга – потертые джинсы, растянутая майка с курткой нараспашку и капюшоном, который в паре с кепкой закрывал голову и лицо. Мужчина, как и следовало ожидать, покрутил головой, нашел взглядом, что искал и отправился к своей намеченной цели.

Анжела тряхнула волосами, отгоняя ненужные сейчас воспоминания и, пройдя к школьному корпусу с белой табличкой «4», вошла внутрь. Здороваясь с многочисленными знакомыми, он дошла до класса и села на свое место.

За пару минут до звонка в кабинет вошел Дэймон. Он хотел было пройти на свое место в дальнем от Анжелы углу, но удивленно застыл на полпути. Анжела обернулась. Парта, за которой сидел Дэймон, куда-то исчезла, и теперь в классе было единственное свободное место – рядом с ней. Поняв это, Хэвенли развернулся и грациозно вышел из кабинета, едва не столкнувшись с мистером Паттерсоном, преподавателем литературы.