ним, растягиваясь в высоту и ширину. Она становилась всё больше и массивнее, угрожая полностью поглотить охранника.

Охранник, чувствуя нарастающую опасность, издал протяжный рёв, который эхом разнёсся по всему хранилищу. Его голос был полон ярости и отчаяния, отразившихся от стен и вернувшихся с двойной силой. Но его отчаянные попытки вырваться из захвата оставались безуспешными, и он только мог наблюдать, как гигантская масса металла продолжала подниматься, грозя похоронить его под собой. Земля под его ногами дрожала, пространство вокруг него словно сжалось, и всё вокруг наполнилось угрожающими звуками скрежета и ломающегося металла. Гигантская куча продолжала расти, и в тот момент, когда охранник собрался использовать всю свою силу, чтобы освободиться, казалось, что сама земля готова поглотить его, оставив лишь эхо его рёва.

Я быстро отвёл взгляд от сцены позади и устремил его вперёд: мы почти достигли цели. Нот с каждой секундой всё быстрее приближался к входу, и я чувствовал, что ещё мгновение — и мы пересечём ту невидимую черту, которая отделяет хранилище от темноты центра. Но вдруг, словно удар молнии, всё изменилось.

Сияющий разряд с оглушительным треском врезался прямо в грудь Нота, отшвырнув его назад с невероятной силой. Я судорожно попытался удержаться на его спине, но мощь удара была слишком велика. В последний момент, прежде чем потерять равновесие, я сорвался и покатился по металлическим обломкам, в другую сторону от Нота.

Мир вокруг превратился в хаос — мои мысли смешались с болью от падения, а звуки ударов о металл гулко отдавались в ушах. Нот, тем временем, продолжал скользить по полу хранилища, оставляя за собой искрящийся след. Металлические обломки, разлетающиеся от его тела, казалось, усиливали звук скрежета, будто сама земля протестовала против того, что происходило.

Я остановился только когда ударился о выступающую часть старой конструкции, резко вернувшись в реальность. Тут же подняв свои огромные глаза, заменяющие мне голову, я пытался оценить ситуацию. Нот, всё ещё лежавший на полу, и был неподвижен. За его телом тянулся длинный след из искр и поломанных металлических частей.

Как это могло произойти? Никто не предупреждал о защите такого уровня. Мысли мелькнули в голове, как вспышки, и тут же исчезли, оставляя после себя пустоту. Я медленно приходил в себя, вставая на свои короткие, дрожащие ноги. В голове пульсировало одно слово: "безнадёжность". Всё, что мы планировали, рушилось прямо на глазах.

Сбоку, всего в нескольких метрах от меня, лежал Нот. Его огромное тело казалось бесформенной грудой металла. Лицо Нота было повернуто ко мне, и я сразу заметил, что его глаза потухли. Те яркие огоньки, которые раньше светились уверенностью и решимостью, теперь исчезли, оставив лишь пустые, мёртвые глазницы.

Подойдя ближе, я наклонился к нему и постучал по его голове, отчаянно пытаясь вызвать хоть какую-то реакцию.

— Нот, вставай... — проговорил я, но голос звучал глухо, безжизненно, как эхо в пустом помещении.

Тишина ответила мне, а в груди начало разрастаться тяжёлое, невыносимое чувство утраты. Всё вокруг будто замерло. Неужели всё кончено? Оставаться в одиночку против этой бездны казалось совершенно бессмысленным. Холодная реальность давила на меня всей своей тяжестью, и каждый миг, который я проводил рядом с неподвижным Нотом, только усиливал это ощущение безысходности.

Я обернулся туда, где столкнулись стая и охранник, но ничего не смог различить: место их схватки заволокло воронкой из металлических обломков и мусора. Этот хаотичный вихрь, словно живое существо, равномерно вращался вокруг эпицентра, создавая плотную завесу, которая скрывала всё за пеленой ржавого металла и пыли. Видимость была почти нулевой, и я не мог понять, что происходило внутри этого смерча, где раньше бушевала схватка.

— Нот... — позвал я ещё раз, надеясь на чудо. На мгновение несколько огней в его глазах вспыхнули, словно отзываясь на мой голос, но тут же снова погасли. Несмотря на это, я ощутил волну облегчения — возможно, не всё потеряно. Я продолжил звать его, в голосе прорезалась отчаянная надежда: — Нот, вставай, нам пора уходить.

Его манипуляторы слегка дрогнули и начали медленно шевелиться. Неуклюже, с постоянными рывками и задержками, Нот начал подниматься. Его движения были неловкими и затруднёнными, словно каждый его механизм сопротивлялся, отказываясь работать как нужно. Когда он наконец почти поднялся, я заметил, что один манипулятор и одна из трёх ног полностью не функционируют. Они просто висели бесполезным грузом, и даже искры не вырывались из них.

На лице Нота горела лишь пара огней глаз, тусклых и едва заметных, как догорающие угли. Он стоял, но шатко, покачиваясь из стороны в сторону, словно его вот-вот могло снова повалить на землю. Всё его существо казалось сломанным, израненным, и хотя он каким-то чудом всё ещё держался на ногах, я понимал, что его состояние критическое. Время шло, и оставаться здесь было смертельно опасно, но видеть его в таком состоянии причиняло мне сильное беспокойство. Мы оба понимали, что каждый наш шаг может стать последним.

— Ты в порядке? — спросил я, глядя на него снизу вверх. Нот медленно повернул ко мне голову, его движение было плавным, но чуть замедленным, как будто он обдумывал ответ. Затем он неуверенно сделал пару шагов вперёд и назад, проверяя, как работают его повреждённые системы. Казалось, каждый шаг давался ему с трудом, но он старался держаться. После этого Нот присел, его манипуляторы затрепетали, словно он собирался что-то сказать, но вместо этого он наклонился к земле, начал быстро писать что-то на полу, используя один из своих манипуляторов.

Закончив, он поднял взгляд на меня и аккуратно указал на написанное. Тусклый свет, хранилища, едва освещал текст, но я всё же смог прочитать его.

«Острая защита. Человек пройдет. Роботу не пройти. Стае не пройти».

Табличка медленно упала с его манипулятора и со звоном покатилась по полу хранилища. У него отказал еще один манипулятор.

Я смотрел в тусклые огни его глаз, и в тот момент всё стало на свои места. То, что я раньше считал острой защитой, думая, что это пирамиды на стене, оказалось разрядами, исходящими от этих них. Я видел, как его глаза тускнеют, и понимание медленно прокрадывалось в моё сознание: Нот знал об этом. Он осознавал опасность, но всё равно последовал за мной, хотя и не хотел идти. Я вспомнил, как он колебался, как его движения становились всё более неуверенными, но я проигнорировал это, не прислушался к его сомнениям. Я заставил его, приказал, думая, что у нас нет другого выхода.

Теперь же,