за рамки науки. Что-то, что больше нас и физически, и метафизически.

Кивнув, я улыбаюсь и говорю в микрофон:

– Отлично сказано, Вив. Полностью поддерживаю. Я думаю, что именно в этом и заключается проблема общества. Мы изо всех сил пытаемся понять то, чего не можем увидеть. Призраки, снежный человек, различные божества, которым поклоняются люди. То, что мы их не видим, совсем не значит, что их не существует.

– Вот именно! Ладно, ребята, пора закругляться. Спасибо, что подключились к «Вне реальности» с Халли и Вив. Не забудьте подписаться на наш канал и следить за нами в социальных сетях. Как и всегда, в следующий вторник выйдет новый эпизод, который превзойдет ваши самые смелые фантазии. На следующей неделе мы обсудим, что на самом деле происходит в Пентагоне. Как понять все эти заявления и что они значат для нас, людей, дружелюбных к инопланетянам? Все, всем пока!

Вив снимает наушники и вздыхает с глупой улыбкой на губах.

– Я в восторге от этого выпуска. Сокрытие информации правительством – самая популярная тема. Есть новые сообщения после прошлого видео?

Я возвращаюсь к ноутбуку и просматриваю непрочитанные сообщения на нашем сайте. Сообщения от наших постоянных слушателей, которые обязательно пишут, когда им особенно понравился выпуск. Мы уже узнаем их ники.

– Ооо, еще одно сообщения от AliensRReal: «Просто атас! Не могу дождаться следующего эпизода». Мне кажется, он (или она) не пропустил ни одного выпуска.

– Ага, наш преданный поклонник. Мои аплодисменты.

Мой телефон вибрирует. Это сообщение от Лейна. Я хватаю его так быстро, что в конце концов роняю и пытаюсь поднять обратно.

– О-оооо. Лейн, небось, – хихикает Вив.

– Заткнись. Я закатываю глаза в ответ на ее поддразнивание и открываю сообщение.

«Встречаемся на поле. Через час».

На поле? С какой стати нам встречаться на поле?

– У тебя такое странное выражение лица. Что такое? – интересуется Вив.

Развернувшись в компьютерном кресле, я поворачиваюсь к ней лицом:

– Лейн предложил встретиться на бейсбольном поле. Зачем ему нужно встречаться со мной там?

Она пожимает плечами, разглядывая свой недавно накрашенный ноготь:

– Не знаю, Хал. Может, хочет присунуть тебе прямо там?

– Не говори глупостей. Ладно, тебе пора. Мне нужно принять душ и попытаться что-нибудь сделать со своими волосами.

Я провожу руками по диким, неукротимым кудрям. Абсолютное проклятие моего существования. Не важно, какими средствами я пользуюсь, сколько делаю процедур и масок, что бы я ни делала, кажется, ничто не может их обуздать. Они сами по себе. А у меня есть, – я снова бросаю взгляд на свой телефон, – примерно пятьдесят восемь минут, чтобы решить эту проблему.

– Ну ладно. Ладно. Но я ожидаю от тебя звонка сразу же, как только ты вернешься домой. Надеюсь, ты больше не будешь девственницей, но я не строю иллюзий.

– Вив! – визжу я и подталкиваю ее к двери, хотя она упирается ногами в пол, чтобы помешать мне ее выставить.

– Чего? Я просто говорю, что если я буду ожидать, затаив дыхание, я задохнусь! В твоем полном распоряжении этот красавчик с классной задницей, а ты чуть ли не пояс верности нацепила, Хали Джо. Пора оседлать скакуна. Впере-ед! – она хихикает, когда пытается схватиться о дверной косяк. Она держится руками, а я пихаю ее еще сильнее. – Держи меня в курсе!

– Вивьен, пока!

Бросив последний раздраженный взгляд и послав воздушный поцелуй, она исчезает в коридоре, напевая что-то себе под нос, а я захлопываю дверь и смотрю в телефон.

Супер. Пятьдесят три минуты.

И я ни секунды не потрачу впустую.

* * *

Лейн Коллинз словно был рожден на бейсбольном поле.

Это первая мысль, которая у меня возникает, когда я захожу на университетское поле и прохожу через дагаут[22]. Честно говоря, я мало что знаю о бейсболе, кроме того, что есть какие-то мячи, который бросают и ловят мужчины в очень обтягивающих штанах. Цель – отбить мяч битой. Вот, пожалуй, и все.

Ну, не важно, что там у них на самом деле происходит, главное – Лейн абсолютно в своей стихии.

Он блистает. Здесь ему самое место, как будто эта игра создана для него.

В детстве я видела, как он тренировался дома, бросая мяч с Илаем или с их отцом. Часто наблюдала, как он раз за разом машет битой и бьет по пластиковому мячу. У меня от одного вида руки болели, но я никогда не видела, как он играет на поле.

Я была слишком занята, гоняясь за Илаем или погрузившись в книги, чтобы делать вид, что я что-то понимаю в спорте.

Но когда я вижу его здесь, в бейсболке, надвинутой на глаза, когда он достает мячи из ведерка и бросает их с такой силой, мощью и точностью, какой я в жизни не видала… я понимаю, что здесь он дома.

Я прислоняюсь к ограждению дагаута, подперев подбородок рукой и наблюдаю, как он бросает бесчисленные мячи. Наконец, он замечает меня и на его губах появляется улыбка.

– И давно ты здесь? – интересуется он, подойдя ко мне. Он вытирает пот со лба подолом футболки, демонстрируя мне рельефный пресс и загорелую кожу. Мышцы перекатываются в такт его движениям, и у меня текут слюнки.

Возьми себя в руки, Эдвардс. Сейчас не время строить ему глазки.

Прокашлявшись, я отвечаю:

– Совсем недолго. Давно не видела, как ты играешь. В последний раз – когда ты разбил окно у нас на кухне.

Помню этот день, как вчера. Тогда я по-настоящему осознала, насколько влюблена в старшего Коллинза. В тот день они с Илаем тренировались подавать мяч во дворе, хотя родители твердили им бесчисленное количество раз, что нужно выходить на задний двор, но он проигнорировал увещевания и вышел на передний двор. В тот день пострадало окно нашей кухни. Его отец предложил оплатить замену, но Лейна это не устроило. Он проработал все лето, косил траву у всех соседей, чтобы самому заплатить за ремонт.

Я уже тогда этим восхитилась.

– Мы можем забыть об этом? У меня до сих пор все чешется, когда я вижу газонокосилку.

Я запрокидываю голову и смеюсь, качая головой:

– Да, но ты был молодцом, мои родители тогда очень уважали тебя за то, что ты разобрался сам.

Он пожимает плечами.

– Ну это был мой косяк. А я отвечаю за свои поступки.

Он говорит с тяжелым сердцем, но я не мучаю его расспросами. Я проталкиваюсь мимо него на поле. Трава под моими ногами мягкая, но сухая. На ощупь она отличается от обычной травы, которая