* * *

Даже без чрезвычайных происшествий у Чернышевой, как и других врачей, была масса работы.

Так долго их несбыточной мечтой было увидеть солнце, а теперь оказалось, что его свет может принести с собой новые напасти. И хотя в первый день оно выглянуло от силы на пару час, под вечер начали поступать жалобы на резь в глазах.

Специалиста-офтальмолога в Убежище не было, но, собравшись на консилиум, врачи пришли к выводу, что имеют дело с ожогами роговицы. Споры были только по поводу причин. Возможно, глаза укрываемых даже за этот короткий срок успели отвыкнуть от естественного света. Но еще более правдоподобным казалось, что конфигурация пылевых облаков была такой, что глаз не успевал адаптироваться к солнечному свету, как при наблюдении затмения.

Причина могла быть и в солнечном ультрафиолете. Озоновая дыра вполне могла стать из страшилок реальностью, раз в атмосферу попало столько летучих продуктов сгорания. Если это так, опасность угрожала не только глазам, но и открытым участкам кожи. Все это следовало иметь в виду при устройстве жизни в городе, ведь окончательно рассеяться пепел мог только через многие месяцы. С этого дня всем были розданы солнечные очки, а разведчикам предписывалось носить их в обязательном порядке. К счастью, найти это добро в киосках и торговых павильонах проблемы не составило.

Встречались недуги и попривычнее: недомогания, вызванные резким перепадом атмосферного давления, расстройства желудка и несколько обморожений. Больше всего проблем было с детьми и пожилыми.

А у четырех человек обнаружились и более тревожные симптомы, похожие на легкую степень лучевой болезни. И это притом, что питьевую воду они везли с собой – в трех автоцистернах с термоизоляцией, которые были в составе колонны. Остальные предназначались для бензина и дизельного топлива.

В городе, как слышала Маша, они будут полагаться на подземные источники и колодцы, замеры радиоактивности в которых уже сделали разведчики.

Ее смена закончилась в половине двенадцатого ночи. Выходя из жарко натопленной палатки походного медпункта, она накинула теплую куртку. Устала страшно, но от приятных мыслей усталость снимало как рукой.

Девушка прошла по спящему лагерю вдоль рядов темных грузовиков и автобусов, не встретив никого. Народ уже отправился на боковую, а хождения в темноте не приветствовались. Светились в темноте только костры часовых по периметру и фонарики патрулей. Лагерь охраняло человек сорок.

Откуда-то слева донеслось тихое ржание. Чернышева узнала их ковчег на колесах еще до того, как разглядела в свете костра его очертания – в воздухе висел слабый запах скотного двора.

Это было едва ли не самое ценное их имущество и вклад выживальщиков в общую копилку. Это они сберегли у себя в Гнезде лошадей и коз, кур и кроликов, хотя могли пустить их под нож. Владимир, как он сам признался, тогда почувствовал только смутную догадку. Уже потом до него дошло, какую ценность будет иметь через пару лет саморазмножающееся мясо, молоко, вырабатываемое из травы, шкурки, за которыми не надо бегать по лесу, куриные яйца, тягловая сила, гужевой транспорт… При переезде в Убежище «параноики» пригнали трейлер с обогревом и принудительной вентиляцией.

Теперь это был их общий задел на будущее. В дороге живой груз берегли не меньше, чем автобусы с людьми, а на привале их стерег караул из четырех человек.

Одному из них, коротавшему время у костра – ее знакомому – Маша кивнула. Через пару минут она была уже в центральной части лагеря, возле командирских палаток.

Он ждал ее в условленном месте, рядом с вездеходом по имени «Полярный лис».

– Опаздываете, Мария батьковна, – укорил он девушку, галантно беря ее под руку. – Разве можно? Мы же с вами договорились сходить посмотреть на замерзший водопад.

– А караул? – для порядка возразила она. – Засекут, нам же от Борисыча влетит.

– Да разве ж я не знаю слабые участки обороны?

* * *

И еще двое не спали в эту ночь, лежа в палатке на самой границе лагеря и деревни, в некотором отдалении от других.

Антон рассказывал Насте про свое детство. Забавные вещи про школу, институт и армию.

Про то, как в семнадцать лет путешествовал автостопом до Владивостока по недавно построенной автотрассе. Про Олимпиаду в Сочи, где был его друг, и про Крым, где побывал он сам накануне кровавых погромов 2018-го года.

Про хитрые аферы в Интернете, позволявшие делать деньги из воздуха.

– Вот представь, Насть, – рассказывал он, – качаешь ты игру. Бесплатно. В виде архивного файла размером двадцать гигов. А он оказывается под паролем. А чтоб получить пароль, просят отправить СМСску за десять рублей. Догадываешься?

Она кивала.

– Да, ты шлешь, деньги снимают, и… пароль не дают, а просят отправить еще одну. Операцию можно повторять, сколько наглости хватит. Чем больше человек потратил, тем обиднее ему бросать – он же надеется, бедолага, что после следующей ему точно пришлют код. И платит!

Он говорил, не умолкая, а девушка слушала, и из глаз ее на время уходила мертвящая пустота и боль, поселившиеся там после метро. Они светились живым интересом.

– Чем больше файлов ты разместил, тем больше навар. У меня доходило до пары тысяч в сутки. Да рублей, рублей. Но все равно неплохо, да?

И высшей наградой был ее ответ, два коротких слова, в которых бездна смысла.

– Конечно, неплохо.

Он говорил еще о тысяче вещей: о ролевых и компьютерных играх, о музыкальных инструментах и пещерах. Не рассказывал только о том, что было с ним в первые дни после атаки. И о своих вылазках. Эти темы были табу.

Но она и не настаивала. Ей было гораздо приятнее послушать о мире, который, как в книге Митчелл, был унесен ветром. Он говорил, а она слушала, лишь иногда вставляя словечко-другое, которые пробивались через кровавую корку, покрывавшую ее душу, как зеленые ростки через асфальт.

Другие могли себе думать все, что угодно, но они просто разговаривали всю ночь напролет. Для них это был разговор, исцеляющий душу.

Незаметно летело время, и оставалось только сожалеть, что до утра осталось так мало.

– Не утомил тебя? – спросил Антон, взглянув на часы.

– Ты что. Наоборот хорошо отдохнула.

– В автобусе поспи обязательно.

– Конечно.

Настя, наконец, собралась духом и решилась задать вопрос, который давно вертелся на языке, когда внезапно усталость взяла свое, и она провалилась в сон.

– Ты спишь? – шепотом спросил парень, прислушиваясь к ровному дыханию Насти. – Понятно, можешь не отвечать…

Антон наклонился, чтобы поправить ее спальный мешок, погладил ее по голове и коснулся губами волос:

– Все будет хорошо, родная.

А потом вернулся на свое место, инстинктивно расположившись так, чтобы видеть и девушку, и выход из палатки. Пары часов сна ему должно было хватить.